Главная героиня этой книги девочка Пеппи наделена огромной физической силой. Кроме того, она всё время говорит неправду. Ещё бы! Ведь она очень долго жила в Бельгийском Конго, а «во всём Бельгийском Конго не найдётся человека, который сказал бы хоть одно правдивое слово».

Отца Пеппи, капитана корабля, смыло волной во время шторма, но Пеппи уверена, что её отец «попал на остров, где живёт много-много негров, стал там королём и день-деньской расхаживает с золотой короной на голове». Потом в этой истории появляется отец главной героини. Оказывается, волны и в самом деле выкинули его на «остров негров». Островитяне собирались взять его в плен, но, когда он голыми руками вырвал из земли пальму, они передумали и выбрали его королём. По утрам отец Пеппи правил островом, а после обеда мастерил лодку. Он устраивал своим подданным «вечера вранья под барабан, а потом танцы и факельные шествия». И чем больше он врал, «тем вдохновеннее они били в барабаны».

Сейчас я не предлагаю изымать из библиотек книги Астрид Линдгрен или того же Чуковского (русский писатель, кстати, переписал свои сказки и убрал все упоминания о цвете кожи людоеда и его помощников), я говорю о другом — о том, как с помощью художественного произведения кусочек империалистического дискурса раскрашивается в яркие тона и принимает форму мифа, легко и незаметно проникающего в сознание. В книге Астрид Лингрен ребёнку вновь предъявлена тёмная страна, страна лжи, в которую вторгается белый человек. Показав свою силу (помахав дубинкой), он мгновенно приобретает власть, и голые чернокожие в повязках из мочала радостно приветствуют его вторжение.

Миф о том, что белый человек — естественный господин всюду, куда его приносят волны, поддерживает огромная литература, состоящая не только из книг для детей. Этот невероятно живучий миф, созданный писателями и поддержанный кинематографом, сначала предлагает поверить в дикость и неразумность жителей Африки, а потом требует принять как должное их порабощение Западом. При этом некоторые авторы могли считаться в Европе критиками колониализма, но даже они укрепляли африканский миф. В романе Джозефа Конрада «Сердце тьмы» Бельгийское Конго изображается как страна мрака; у коренных жителей нет ни истории, ни культуры, ни своего голоса. Пожалуй, только на Западе автор «Сердца тьмы» мог считаться антиимпериалистом; с точки зрения африканцев, описанных в его романе, он был расистом и шовинистом. (Чего стоит одно сравнение кочегара-африканца с «собакой в штанах и шляпе».)

Франц Фанон писал о том, как разрушительно действуют на психику его соотечественников истории, в которых «Злой Дух, Плохой Человек и Дикарь представлены неграми или индейцами». Со смерти Фанона прошло уже шестьдесят два года, но миллионы людей до сих пор скупают различные средства для отбеливания кожи, несмотря на тот вред, который они наносят здоровью. Многие афроамериканцы обращаются к хирургам с просьбой сделать их белыми, хотя подобные операции чреваты серьёзными заболеваниями. Однако с точки зрения этих людей быть темнокожими — более серьёзная проблема, чем риск заработать гепатит или рак. Фанон был прав: негативные образы и мифы разрушают тех, кто выбран мишенью; впрочем, для тех, кто как будто стоит в стороне, соучастие в культурной колонизации тоже не проходит бесследно. «Никто не колонизирует безвинно, никто также не колонизирует безнаказанно», — предупреждал великий Эме Сезер.

Большой колониальный миф

Африканский миф является частью Большого колониального мифа. Первые колонии с рабами, которые использовались на плантациях сахарного тростника, появились у англичан на Карибах в начале XVII века. Именно тогда Шекспир создает свою «Бурю» — пьесу, в которой герцог Просперо, брошенный посреди моря на негодном судне и без провианта, попадает на остров, где живёт Калибан. Калибан — уродливый дикарь, и его имя, по-видимому, образовано перестановкой букв в слове «каннибал». Поначалу Просперо учит Калибана, пытается его цивилизовать, но, убедившись в животных наклонностях дикаря (тот одержим желанием изнасиловать дочь Просперо), обращает его в раба и заставляет делать чёрную работу — носить дрова, разжигать огонь и т. д.

Собственно, «Буря» Шекспира — это и есть первый набросок Большого колониального мифа. В начале XVII века этот миф ещё не был укоренён в европейской культуре: об этом свидетельствует трагедия «Отелло», написанная в 1603 году, всего лишь за восемь лет до «Бури».

Однако тогда у Англии ещё не было ни одной колонии по ту сторону Атлантики, и, вероятно, поэтому темнокожий мавр не выглядит в этой пьесе ни глупым дикарём, ни злодеем, ни прирождённым рабом. Напротив, Отелло — уважаемый человек, высокопоставленный офицер на венецианской службе, генерал, женатый на дочери сенатора. Однако последующие литераторы следуют уже за «Бурей», а не за «Отелло».

Наиболее совершенную форму Большому колониальному мифу придал Дефо в романе о Робинзоне Крузо. Волны выбрасывают плантатора и работорговца Робинзона на остров у берегов Южной Америки. Теперь местные дикари будут либо умирать от огнестрельного оружия Робинзона, либо служить ему словно богу. Пятница — человек tabula rasa, сосуд для вливаний, тетрадь для записей, у него даже нет своего имени (кроме того имени, которое даёт ему Робинзон).

Большой колониальный миф, столь ярко воплощённый в романе Дефо, в дальнейшем разрабатывали самые разные авторы. Эти авторы творили в разных жанрах и использовали разные нарративные стили, но всякий раз у них выходила одна и та же история:

а) вторжение белого человека;

б) его торжество над мнимо неразвитым туземцем;

в) присвоение земли туземца и его труда.

Возникает огромная литература присвоения, большущий клубок историй, с помощью которых Запад присваивает мир, утверждая своё господство над народами и закрепляя свой собственный, европоцентричный взгляд на события.

Классиком литературы присвоения может считаться английский писатель Редьярд Киплинг, певец «бремени белых», постаравшийся обосновать право англичан хозяйничать в мире туземцев — «наполовину бесов, наполовину детей». В романах Киплинга не представлена точка зрения народов, на землю которых высаживаются белые господа; как и другие авторы литературы присвоения, Киплинг не показывает нам конфликт двух миров, он передаёт точку зрения белого человека. В своих романах Киплинг сводит причины антианглийских восстаний к сумасшествию, к патологическому желанию убивать жён и детей «сахибов». Выступления индийцев против британцев столь же необоснованны и нелепы, как неприязнь людоеда Чумаза к другу обезьян Айболиту.

Только одиннадцать лет отделяют смерть Киплинга от 15 августа 1947 года, когда Индия стала независимой, однако в его творчестве не просматривается ни малейших намёков на то, что эта страна способна сама строить своё будущее. Нет, Киплинг совсем не