трудящихся, не влияет на сокращение бедности. Снижение безработицы сопрягалось с сохранением «огромной армии безработных». Принятые в Дании законы об ограничении доходов буржуазии были признаны полезными, но имеющими большие недостатки — недостаточно высокий уровень дохода, с которого взимается налог, потенциальный рост безработицы и возможность компенсации налога предпринимателями[19].
К началу 1960-х гг. в советских документах появились более взвешенные выводы, отразился интерес к некоторым аспектам «Скандинавской модели»[20]. Однако уверенность в полном превосходстве советской системы над любым капиталистическим государством оставалась непоколебимой, а перед советскими гражданами, которые посещали Северные страны, ставилась задача донести эту уверенность до скандинавов[21].
Все ли было так позитивно с политическим и социально-экономическим положением СССР на самом деле? Очевидно, нет — ситуация, сложившаяся в середине 1960-х – начале 1980-х гг., говорила о серьезных вызовах для советской системы, возникших не только внутри страны[22], но и на международной арене. О «внешних» вызовах, ответе на них со стороны советского руководства и результатах этого процесса будет рассказано в этой книге.
Автор выражает глубокую благодарность рецензентам книги, сотрудникам Архива внешней политики РФ, Архива Российской академии наук, библиотеки Института Европы РАН, Российского государственного архива новейшей истории, Российского государственного архива социально-политической истории, Центрального государственного архива г. Москвы — за содействие в поиске материалов, использованных для работы над книгой.
Глава I ВЫЗОВЫ ДЛЯ СССР НА МЕЖДУНАРОДНОЙ АРЕНЕ
1.1. Проблемы «соцлагеря»
— Лучший из лучших удостоится поездки на Запад, в ГДР.
— Логично. А худший из худших — на Восток?
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего. Я пошутил. Разве ГДР — это Запад?
Сергей Довлатов, «Компромисс», 1973 – 1980 гг.
После смерти И.В. Сталина «открытость» Советского Союза миру существенно возросла. Н.С. Хрущев регулярно совершал визиты за рубеж, в том числе первым из руководителей страны побывал в США. Были восстановлены отношения с Югославией, жестко разорванные в последние годы правления Сталина. Рос авторитет СССР в Азии и Африке, где развивался поддержанный Советским Союзом процесс деколонизации. Присутствие и престиж СССР в «развивающихся» странах многократно возросли[23]. В 1957 г. в Москве с успехом был проведен Всемирный фестиваль молодежи и студентов.
«Открытость» СССР приветствовали многие люди за рубежом. Н.С. Хрущев пользовался популярностью на Западе — по оценкам советологов, он выглядел «таким же дружелюбным, неформальным, обаятельным и уютным, как и любой публичный… американский политик»[24]. В 1954 г. в беседе с советским дипломатом А.С. Каплиным председатель Компартии Дании А. Ларсен заявил, «что в датском народе… происходит подлинный сдвиг в отношении к Советскому Союзу». В том же году сотрудник «Шведского общества спасения на море» X. Ханссон прислал письмо в Посольство СССР, в котором выразил уверенность, что взаимопонимание между Советским Союзом и капстранами «возрастет, и недоверие исчезнет»[25].
С другой стороны, в 1950-х гг. «идеологический» авторитет СССР претерпел эрозию. Доклад Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС о «культе личности» вызвал шок среди руководства соцстран и компартий капстран (единственной партией, в которой критическая оценка сталинского периода была воспринята с нескрываемой радостью, ожидаемо был Союз коммунистов Югославии[26]). В частности, этот доклад стал потрясением для Итальянской компартии. Хотя на VIII съезде ИКП в декабре 1956 г. ее лидер П. Тольятти указал на «ошибочные действия» И.В. Сталина, он подчеркнул значимость фигуры советского вождя для международного коммунистического движения, поскольку, по его мнению, иная оценка могла привести к краху идеализированного образа СССР, сложившегося у многих итальянских коммунистов[27].
Текст доклада о «культе личности» был опубликован по всему миру, в результате чего противники коммунизма получили в руки документ огромной обличительной силы. Как точно заметил лидер ГДР В. Ульбрихт, после XX съезда КПСС коммунисты во всем мире оказались «против антикоммунизма как бы в обороне»[28]. Западные компартии стали в своих странах объектом резкой критики за «апологетику сталинских преступлений»[29]. Информация об ошибках времен «культа личности» стала одной из причин снижения влияния Компартии Австрии[30]. По той же причине в американском обществе было существенно подорвано доверие к Компартии США, в результате чего ее покинуло значительное число приверженцев[31]. Членство в Рабочей прогрессивной партии Канады сократилось в 5 раз (с 10 тыс. до 2 тыс. чел.)[32].
Добавляли проблем кризисные события в соцстранах. В 1953 г. произошло восстание в ГДР, в 1956 г. — в Венгрии, а также состоялись народные протесты в Польше. Подавление венгерского восстания серьезно дискредитировало «друзей коммунизма» на Западе[33] — так, после него из Компартии Великобритании вышли около 20% членов[34]. По этой же причине, а также из-за разоблачения «культа личности», около полумиллиона коммунистов вышли из ИКП[35].
В то же время XX съезд породил надежду на то, что первая страна социализма теперь станет «образцовой демократией»[36]. Кризис мирового коммунистического движения был довольно успешно преодолен к осени 1957 г., когда в Москве было проведено Международное совещание коммунистических и рабочих партий[37]. В Польше, Чехословакии и Венгрии конфликт власти и творческой интеллигенции, вызванный разоблачением «культа личности», был внешне исчерпан к концу 1950-х гг.[38] Как писали западные политологи, «нотку такой нужной романтики и цвета» в мировой коммунизм добавила кубинская революция. Совещание коммунистических и рабочих партий, проведенное в Москве в ноябре 1960 г., было наиболее представительным (81 партия). В его декларации СССР был объявлен «всемирно признанным авангардом». Восстановлению авторитета СССР способствовали его небывалые успехи в освоении космоса, прогресс в высшем образовании и рост экономики[39].
Тем не менее поднятые на волне XX съезда проблемы, скорее, были загнаны внутрь и продолжали жить в общественном сознании населения соцстран[40]. Одним из долгосрочных и наиболее опасных для СССР последствий, как отмечал югославский политик М. Джилас, было то, что советскими вождями была «потеряна монополия на новые идеи и моральное право предписывать единственно разрешенную “линию”»[41]. Американский советолог Р. Вессон писал, что, как ни парадоксально, «идеология пришла в упадок из-за своего успеха»: когда она перешла из СССР в другие страны, появилось много ее разных вариантов, в результате чего не стало «одной истинной дороги»[42].
Шестидесятые годы, как сделали вывод западные эксперты, «принесли намного больше проблем в “соцлагерь”»[43], в котором усилились внутренние противоречия. Наиболее сложными были отношения СССР с Китаем и его единственной союзницей в соцлагере Албанией. В начале десятилетия намечался некий компромисс — так, в заявлении международного совещания компартий, состоявшегося
