правый берег. Сам Касым обосновался в городе Сарайчик на реке Яик (Урал), который использовался в качестве резиденции его отцом Джанибеком и дедом Бараком, здесь он и скончался. Хотя вопрос о точной дате смерти хана Касыма остаётся открытым. Обычно называют либо 1518-й, либо 1523 год. В то же время А. Исин, опираясь на донесение московскому князю Василию III некоего осведомителя 3. Зудова, находившегося в указанное время в плену в Астрахани, в непосредственной близости от места событий, пришёл к выводу, что хан Касым умер зимой 1520–1521 гг.[804]. В это время в степях к западу от Волги происходила серия войн. В 1521 году Крымское ханство организует поход на Москву. При этом войска Астраханского ханства в союзе с ногаями нападают на владения Крыма с тыла. В 1522 году крымские войска в ответ атакуют Астрахань. В 1523 году ногаи и астраханцы наносят им поражение и вторгаются в Крым[805]. После этой победы происходит усиление ногаев, которые на некоторое время становятся доминирующей силой в степях между Волгой и Крымом. Это позволяет им начать борьбу с Казахским ханством за степи к востоку от Волги.
При хане Касыме Казахское ханство достигло пика своего могущества. В его состав входили степи от Волги на западе до Семиречья на юге. Подчинённые потомкам Урус-хана племена к началу XVI века заняли территории степного Моголистана и восточной части Ногайской Орды. При этом казахи контролировали ещё и часть присырдарьинских городов, где угрожали владениям узбеков в Средней Азии. В то же время Казахское ханство этого периода по своей структуре ещё вполне являлось государством монгольского типа. Оно всё также состояло из улусов отдельных чингизидов.
Характерно, что обеспечению политического единства среди чингизидов не способствовал тот факт, что к началу XVI века на территории бывшего левого крыла улуса Джучи остались только представители семьи Урус-хана. После смерти Касыма в Казахском ханстве начинается борьба за власть. В том же донесении Зудова Василию III сообщалось: «…а казатцкого царя Касыма сее зимы не стало. А его два салтана, и они ся еще меж собою бронят, а на царство никто не сел»[806]. Именно в ситуации политической неопределённости в Казахском ханстве в одном из столкновений и погиб сын Касыма Мамаш, который задохнулся под тяжестью доспехов. Так или иначе, но ханом в итоге стал Тахир, сын брата Касыма Адик-султана.
Несомненно, что сам принцип деления Казахского ханства на улусы чингизидов и явный конфликт интересов между ними ослаблял его военный потенциал. Несмотря на контроль огромной территории и наличие большого количества племён, а следовательно, и их ополчений, наследники Касыма не смогли обеспечить консолидацию сил против противников ханства ни на западе, ни на востоке. Сказалось отсутствие харизматичной личности, такой как Касым, которая могла бы объединить их усилия. Кроме того, для такого большого политического объединения, как Казахское ханство начала XVI века, не было соответствующей политической программы действий.
В частности, Шибаниды уверенно контролировали Среднюю Азию, которую они отобрали у Тимуридов. Характерно, что боевые действия хана Касыма на западе, равно как и уход Бабура в Афганистан и начало завоевания им Индии, так же как и походы Саид-хана в Моголистане и в Тибете, были связаны с завершением борьбы за тимуридское наследство. Каждый из лидеров указанных выше крупных военно-политических образований искал новые земли и новые ресурсы в ситуации, когда борьба за богатую Среднюю Азию потеряла всякий смысл. Так и Касым, отправившись на запад, где он вытеснил ногаев за Волгу, фактически признал тем самым невозможность ведения наступательной политики на юге.
Сказалась обычная для кочевых государств ситуация, когда крупные объединения необходимы для решения больших задач. Когда же таких задач нет или их достижение становится невозможным, например, в связи с устойчивостью соседних оседлых государств, то крупные объединения распадаются на составляющие их части вплоть до отдельных родов и аулов. Потому что так проще вести кочевой образ жизни. Для государственных же нужд кочевых государств необходимы поступления ресурсов извне — либо в виде военной добычи, либо дани, либо в результате торговли. В связи с этим для созданного Касымом могущественного государства фактически не было соответствующих по масштабу задач.
При этом заведомо недостижимой была самая логичная цель — завоевание Средней Азии. Касым от неё фактически отказался ещё в 1513 году во время указанной выше встречи с тем же Саид-ханом. При этом если могольский Саид-хан после этого вполне мог обеспечить свою армию за счёт эксплуатации оседлых городов Восточного Туркестана, то у Казахского ханства такой возможности не было. Например, у Бабура, который, проиграв борьбу за тимуридское наследство, использовал свою армию, состоящую из остатков моголов и чагатаев, для завоевания Индии. У государства Касыма не было вариантов для дальнейшей экспансии, где могла бы быть применена накопленная им внушительная военная сила.
Поэтому в конкретной политической ситуации первой трети XVI века Казахское ханство оказалось зажато между Ногайской Ордой с запада и Шибанидами с юга. Единственными политическими союзниками были только моголы Саид-хана, но после его смерти ситуация изменилась и здесь. При этом на каждом из стратегических направлений со стороны Казахского ханства действовали только отдельные чингизиды со своими улусами, что не позволяло использовать все военные ресурсы государства.
В 1523–1525 годах ногайские войска наносят поражение западным казахским улусам. Политическое руководство государства в лице хана Тахира и близких к нему людей вынуждено было покинуть район Сарайчика, где ранее находилась ставка Касыма, и отступить в Семиречье. Однако это отступление касалось только части племён и улусов Казахского ханства, многие из них остались на месте. Так, например, когда «в 1536 году Юсуф-мурза предпринял крупный поход против казахов и разбил их, оставшееся население приняло нового хана, ставленника ногайцев. «Шурина своего, — писал в 1538 году ногайский бий Шейдяк, — Ханбулат-султана царём чиню»»[807]. Данное свидетельство очень важно. Потому что потеря политической самостоятельности частью племён Казахского ханства и попадание их в зависимость от победителей ногаев не означала исчезновения их собственной идентификации. Это наглядно демонстрировало, что новая казахская идентичность в это время уже стала реальностью. Несмотря на всю родственность казахов и ногайцев, а также общность их происхождения, политические катаклизмы уже не могли её изменить.
Однако стоит заметить, что частью идентификации племён в качестве казахов ещё является и их ориентация на чингизидов из числа потомков Урус-хана, отсюда и «Хан-булат-султан». По мнению В. Трепавлова, так как такой «царевич» неизвестен по другим источникам, то можно предположить, что это был внук Касым-хана Хакк-Назар, «чьё имя — экзотичное
