Ещё одно обстоятельство было связано с племенной организацией кочевого общества. Хотя прежние крупные племена уже не имели такого значения как до присоединения к России, тем не менее племенная структура продолжала оставаться в основе организации казахского и киргизского обществ. Это означало высокую степень внутриплеменной солидарности, а значит, и организованности. Кроме того, в отличие от оседлого населения Средней Азии кочевники не имели длительного опыта нахождения под серьёзным государственным давлением. И, наконец, в отличие от оседлых жителей за счёт кочевого образа жизни у них всё ещё сохранялось больше пространства для манёвра. Таким образом, племенная организация могла обеспечить быструю и согласованную реакцию на внешнее воздействие. В то время как кочевой образ жизни содействовал мобильности, а наличие пространства создавало возможности для маневрирования. В том числе для того, чтобы попытаться уйти от карательных отрядов, откочевав за пределы Российской империи.

Первые столкновения в степных районах произошли в конце июля — начале августа 1916 года. Согласно докладной записке исполняющего делами военного губернатора Семиреченской области генерала Алексеева туркестанскому генерал-губернатору Куропаткину «первым значительным столкновением можно считать нападение киргизов Емельской и Барлыкской волостей Лепсинского уезда 24 июля — 1 августа на Тахтинский таможенный пост и сел. Пограничное в Алакульской долине, вызванное желанием киргизов прорваться в Китай. 3 августа беспорядки произошли в урочище Ассы. 10 августа можно считать началом мятежа в Пржевальском и Нарынкольско-Чарынском участке Джаркентского уезда»[716]. Сам Куропаткин 22 февраля 1917 года написал уже на имя Николая II, что первые волнения в кочевых районах произошли 6 августа, когда две волости в долине реки Ассы оказали сопротивление призыву. К 9 августа были разгромлены все почтовые станции от Курдая до Верного[717]. Туркестанский и ташкентский епископ Иннокентий в своём отчёте синоду написал, что «в начале августа восстание с особой силой вспыхнуло около Верного. Здесь было сожжено пять почтовых станций, испорчен телеграф, уведён скот и разграблено несколько селений. Самый город Верный был поставлен в осадное положение»[718]. Указанные сообщения, за исключением Пржевальска, в основном касаются северной части Семиреченской области, где в восстании участвует в основном казахское население.

В населённых киргизами южных районах волнения также начинаются примерно с 6–7 августа. Восставшие нападают на русские селения от Пишпека и Токмака до Пржевальска. Тот же епископ Иннокентий описывает ситуацию в одном таком селении. «8 августа киргизы подвергли нападению станицу Самсоновскую. Всех убитых насчитывается 33 человека, из коих 11 станичных жителей, 14 пасечников и 8 из Васильевской партии. Уведённых в плен и без вести пропавших около 17 человек, из этого числа большая половина женщины и дети. Также было раненых человек 60, из которых 32 тяжелораненых»[719]. В селе Кольцовка из 650 жителей осталось в живых 35[720].

Заметно, что события практически сразу приобретают весьма жёсткий характер. 28 ноября 1916 года в рапорте начальника Пишпекского уезда Рымшевича указывается, что «10 августа вспыхнули беспорядки в районе Беловодского участка, которые выразились в убийстве крестьянина села Беловодского Босова с сыном, уводе женщин и детей в плен, последние отпущены без причинения им каких-либо издевательств. 13 августа в Беловодское к беловодскому участковому приставу явились джамансартовский волостной старшина с почётными лицами и старостами и пристав их послал к беловодскому волостному старшине, где в помещение волостного правления были задержаны ещё 12 августа дружинниками в горах несколько сот пленных киргизов. Прибывшие явились в волостное правление, чтобы беловодский волостной старшина составил список как задержанных, так и явившихся. Во время переписи волостным старшиной всех киргизов к волостном управления собралась толпа крестьян и крестьянок… (услышали что бегут киргизы) толпа ещё хуже разъярилась и бросилась, кто что имея в руках — колья, вилы, топоры, на киргизов, получилась общая свалка и 517 киргизов оказались убитыми. Того же числа беловодским участковым приставом были отправлены в Пишпек под конвоем дружинников попутных селений 138 киргизов Тлеубердинской волости для заключения в Пишпекскую тюрьму. В пути часть арестантов за попытку к побегу была дружинниками убита, остальные доставлены в Пишпек в 1 часов вечера, где попытка бежать ими была повторена, и потому, они были все переколоты»[721].

Наиболее ожесточённый характер противостояние между местным населением и русскими поселенцами приобретает в Пржевальском уезде. В том же докладе генерала Алексеева указывалось, что «жертвой мятежа явилось преимущественно русское население Пржевальского уезда, в других же уездах пострадавших сравнительно мало»[722]. Епископ Иннокентий пишет, что «самый ужасный день для населения Пржевальского уезда был 10 августа. В этот день киргизы напали на селения Преображенское, Бобриково, Михайловское, Валериановку, Лизогубовку, Паленовку, Лепсинское, Иваницкое, Богатырское и другие»[723]. Ввиду удалённости данного уезда от основных центров Семиреченской области и отсутствия воинских отрядов восстание здесь фактически сразу же превратилось в столкновение двух групп населения — киргизского и русских поселенцев.

Причём в этом уезде в противостояние между местным киргизским и русским населением оказались вовлечены и представители других азиатских народов. К примеру, 20 сентября 1916 года начальник сыскного отделения города Верного Петров передал следующую информацию военному губернатору Фольбауму: «С Каркары капитаном Кравченко были выведены в село Аксу кашгарские торговцы. Жители этого селении убили из числа приведённых около 500 человек, взяли себе их деньги, а трупы побросали в речку. Из Сазановки были спасены и доставлены в Пржевальское 106 кашгарских туземцев, принимавших участие в защите села Сазановского от напавших киргизов. При следовании этих сартов в Пржевальск на них напали крестьяне села Пржевальского во главе со старшиной и убили 88 человек, забрав себе их деньги и лошадей»[724].

Другой пример относился к трагической судьбе пржевальских дунган. 14 ноября 1916 года тот же начальник Верненского сыскного отделения Петров составил протокол допроса мариинского волостного управителя дунганина Маджина Марафу. «Когда русские отогнали киргизов, китайцев, дунган китайско-подданных, сарт-калмыков и кашгарлыков и когда уже русские расправились с мариинскими дунганами за измену, побоище перешло на улицы Пржевальска, где озверевшая толпа, бывшая хорошо осведомлённой о зверствах дунган, направляемых против русских, стала беспощадно избивать всех дунган Пржевальска. Здесь погибло по приблизительному расчёту около 140 дворов, или около 1500 человек.