У меня не было ни подтверждения, ни каких-то зацепок кроме вчерашних событий, но тем не менее корка льда расползалась в груди, сковывая душу.

Любовница…

Со змеиными глазами, темными волосами и духами, намертво въедающимися в вещи и кожу. Тянущая лапы к моему ребенку. С позволения моего мужа…

Может, все-таки нет?

Может, ошибаюсь? И есть какое-то другое объяснение?

Пока я проходила стадию отрицания и боролась с режимом страуса, так и норовившем включиться и увести меня с тропы войны, прогулка подошла к концу.

Аринка начала зевать. Отбросив в сторону лопатку, выбралась из песочницы и пошла к коляске – верный признак того, что детеныш нагулялся и хочет домой.

Я собрала формочки в пакет, попрощалась с остальными гуляющими и повезла дочь с площадки.

Каждый шаг давался с трудом, потому что ноги были как ватные. Мягкие, дрожащие, желейные колени то и дело подгибались. Внутри тоже желе. Мне с трудом удалось собрать себя в кучу и выполнить привычные дела – сполоснуть ребенка после прогулки, покормить, уложить спать.

Я лежала рядом с ней, гладила по светлым волосикам, смотрела. Сердце замирало от нежности и в то же время мучительно сжималось от неизвестности и необходимости что-то предпринимать.

Если Семен и правда предал, если разрешил этой Анне обцеловывать мою дочь и приставать с вульгарным и недопустимым «скажи мама», то надо готовиться к войне.

Я не позволю прикасаться к ней чужим лапам.

Она моя.

Убедившись, что малышка крепко заснула, я вышла на кухню, сделала кофе и, сев за стол, долго смотрела на то, как пар вьется над поверхностью жидкости.

На место оцепенения и желания спрятаться приходил гнев.

Хотелось позвонить мужу прямо сейчас и устроить такой разгон, чтобы только пух и перья по сторонам летели. За то что посмел познакомить дочь с Анной со своей девкой, за то, что так самозабвенно врал, пытаясь выставить меня идиоткой.

Хотела. Но не стала.

Потому что тумблер безоговорочного доверия по отношению к моему мужу перешел в положение «выкл».

Кто сказал, что скандал завершится в мою пользу?

Если я была так слепа, что проморгала измену, то откуда мне знать, как отреагирует муж на мои обвинения? Вдруг у него есть заранее подготовленные козыри, о которых я даже не подозреваю? Вдруг он совсем не против, чтобы Арина называла мамой кого-то другого?

Что тогда?

Та же сама интуиция, что вопила после вчерашних событий, теперь настойчиво твердила, что нельзя бросаться в бой с шашкой наголо. Надо подготовиться.

И начать, пожалуй, стоило с выяснения того, что же это за Анна такая распрекрасная.

Глава 4

Мне потребовалось два дня, чтобы придумать весомую, а самое главное неподозрительную причину, для того чтобы наведаться к мужу на работу.

Учитывая, что таким я никогда не грешила, а если и приходила, то всегда с предупреждением и заранее договорившись о времени и деталях, то задача передо мной стояла не из легких.

Если предупредить – он подчистит все хвосты, которые могли быть, и приду я к девственно чистому кабинету, в котором не то, что улик, пыли и то не найдешь!

Если заявиться просто так, мол: здравствуй, милый, я пришла, то Семен сначала покрутит пальцем у виска, поинтересуется в себе и я, не больна ли я, все ли хорошо у меня с головушкой, а потом начнет задавать неудобные вопросы. И нет никакой уверенности, что я смогу ответить на них спокойно и не стану сыпать обвинениями. Тогда он поймет, что я что-то начала понимать и опять-таки примется подчищать хвосты. Или, если есть какой-то коварный план, включит турборежим и тогда последствия могут быть печальными.

Словами не передать, как тошно было испытывать такие мысли относительно человека, с которым прожила столько лет. Тут и стыд, и злость, и недоумение.

Я планировала вместе с ним вырастить дочь, построить домик где-то в закрытом поселке и встречать счастливую старость кверху попой над грядками или в гамаке возле мангала, на котором шкворчит сочный шашлык. А не вот это вот все.

Теперь я была вынуждена играть в шпионов, а заодно изображать из себя дурочку, страдающую провалами в памяти. После того, как я нашла упаковку из-под платья и решила действовать осторожно, мне приходилось старательно изображать, что все в порядке, что я уже забыла о том неприятном, и несомненно малозначительном инциденте в кафе, и что меня совершенно не напрягает этот идиотский запах, который, кажется, въелся мне в нос и всюду преследовал.

Я делала вид, что бодра, весела, ни в чем не подозреваю мужа и как прежде суечусь вокруг ребенка, не замечая ничего вокруг. Делала вид, что у меня все прекрасно.

И видать так сильно в этом преуспела, что муж снова расслабился. Исчезло настороженное выражение глаз, улыбка снова стала вальяжной и несколько снисходительной а-ля «мачо на прогулке». Он беспечно трепал меня по волосам или хлопал по заднице, если зазеваюсь и оставлю тылы неприкрытыми. В общем, вел себя как всегда, а я была вынуждена давиться словами, контролировать каждый жест и каждый взгляд, чтобы не выдать себя. Очень утомительно, но что поделать? Я должна была убедиться в обоснованности своих подозрений, прежде чем начинать активные боевые действия.

Поэтому пришлось попотеть, придумывая повод для визита, но внезапно он нашелся сам. Вернее, он был всегда на виду, просто непривычный…

Мы никогда не заморачивались со всеми эти свадьбами. Стеклянная, деревянная, оловянная… Какая разница? Главное, что нам вместе хорошо, что мы счастливы, а сроки не имеют значения. Поэтому никогда не отмечали, а порой и вовсе не вспоминали об этой дате.

Однако в этом году она подвернулась весьма и весьма кстати.

Пятнадцать лет – серьезный срок? О, да! Юбилей, так сказать.

Это ли не повод сделать любимому мужу сюрприз?

Чтобы не выглядеть глупо и поверхностно, я даже подарками обзавелась. Заказала торт домой, два билета на концерт, и новый комплект белья для себя. На тот случай, если придется вечером показывать, как сильно я ждала это событие,