– Я тоже не хотел верить в случайность её смерти. У меня слишком много врагов, рано или поздно кто-то должен был узнать обо мне правду и попытаться ударить по самому больному месту. Но все мои попытки докопаться до истины провалились. Вскрытие подтвердило естественную смерть. Видимо, сам Бог решил наказать меня за грехи.

Мы одновременно замолкаем. Перед глазами всплывает лицо мамы: мягкая улыбка озаряет комнату светом, её голос звучит в ушах ласково и тепло, словно колыбельная из детства. Я снова ощущаю запах её духов – нежный аромат сирени смешивается с лёгкими нотками ванили и цитруса, чувствую на коже тепло её ладоней, которыми она гладила мои волосы перед сном. В груди разрастается знакомая чёрная пустота утраты – глубокая пропасть, куда падаешь снова и снова, каждый раз переживая боль заново. Так будет всегда. Каждый грёбаный раз.

– С чего ты взял, что Дэн работает на Арула? – спрашиваю хрипло, пытаясь сбросить с себя удушливые путы воспоминаний.

– Есть неопровержимые доказательства.

– И? Чего ты хочешь от меня?

– Я больше не буду вас спасать, Стас. Я люблю вас обоих как сыновей, но дальше вы идёте сами. Я дам тебе время вытащить брата из этого дерьма, но, если ты не успеешь – будешь смотреть, как империя Арула горит вместе с ним.

– О чём ты говоришь? – сглатываю я с трудом, во рту вдруг становится горько от привкуса страха.

– Пока ты валялся здесь в отключке, многое изменилось. Тебе нужно избавиться от наркотической зависимости и привести голову в порядок. После этого жду тебя в Москве.

– Что мне там делать?

– Там сейчас живёт твой брат со своей девушкой.

Я судорожно качаю головой:

– Нет… Мне нужно к Вике! Последний раз я столько всего натворил… Мне нужно всё исправить…

– Стас…

– Я вытащу Дэна! Обещаю! Но сначала мне нужно к Вике в Питер! Ты можешь это устроить? Отправь меня к ней!

Мой голос срывается на отчаянный крик, он дрожит и ломается под тяжестью собственной беспомощности.

– Стас, твою мать! – гаркает Руслан – Девушка Дэна и есть Вика, твоя бывшая.

Глава 6. Железная леди

Стас.

Я выложил Кузнечику всё как на духу: рассказал про то, как провалялся в коме полгода, как лечился от наркозависимости – сначала по принуждению, потом добровольно. Я не стал вдаваться в подробности, ведь ждал от неё чего угодно, но только не жалости. Сочувствия? Возможно. Однако на лице Вики не отразилось ни того, ни другого. Ни одна мышца не дрогнула. Я больше не видел ту романтичную рыжеволосую девчонку, готовую на всё ради безумного чувства. Сейчас передо мной сидела взрослая роковая женщина. Настоящая бизнес-леди: безупречный белоснежный блейзер от Brunello Cucinelli, узкие брюки цвета капучино, волосы, собранные в низкий объёмный пучок, и главный аксессуар – отсутствие эмоций. Только холодный профессионализм.

– Я не собираюсь верить тебе на слово, – заключает она, как только я подошёл к той части, где снова прошу её прислушаться ко мне и присмотреться к своему новоиспечённому жениху.

– Я тебе этого и не предлагаю. Ты сама всё увидишь, как только перестанешь сопротивляться и позволишь себе открыть глаза! – с настойчивостью прошу её хотя бы на мгновение выключить свою обиду и трезво взглянуть на ситуацию.

– А, это я ещё и слепая, да? Наивная дурочка, которую братья Куртовы снова обвели вокруг пальца? Старая добрая игрушка Вика Кузнецова, резиновая курица для псов, – язвительно комментирует Вика, не давая мне ни шанса достучаться до неё.

Как же она изменилась. Я помню её яркой студенткой в милых платьях с воланами и тонких свитерах поверх. Она выглядела как причудливая принцесса, девушка из сказки. Помню, как её пышные рыжевато-красные волосы красиво развивались на фоне исторической архитектуры Санкт-Петербурга – будто мазки краски, которых так не хватало тому серому городу. Я мог наблюдать за тем, как она бегает по бесчисленным мостам, хихикает, поедая лаваш с соусом и мясом, и говорит об архитектуре бесконечно.

– Я скучаю… – вырывается у меня надломленным голосом, который звучит совершенно инородно в нашем диалоге.

– Что, прости? – сбитая с толку, переспрашивает она, выгибая свою безупречную бровь.

– Говорю, я скучаю по тебе, – признаюсь, хоть в моих сегодняшних планах и не было запланировано никаких сентиментальных откровений.

– Куртов, на меня твои приёмы больше не работают! – отрезает Кузнечик, стараясь всем своим видом продемонстрировать безразличие.

– То, что ты злишься, уже свидетельствует о том, что ты всё ещё что-то чувствуешь ко мне…

– Ты совершенно прав: я чувствую к тебе презрение, Стас! Последние два года я была лишена возможности тебя ненавидеть. Ты был мёртв и не смог бы мне ответить. Но сейчас… – она откидывается на спинку мягкого кресла и закидывает ногу на ногу. – Сейчас я наконец-то могу тебя послать! Проклинать… и не чувствовать за это ни грамма вины.

Она говорит это с таким извращённым удовольствием, и я понимаю: ей этого не хватало. Я ушёл по-английски, не предоставив ей возможности зарядить мне как следует по лицу или по яйцам.

В ответ на признание в лютой ненависти я просто ухмыляюсь. Мне не больно от её слов. Я рад, что за всей этой маской бесчувственной стервы всё ещё скрывается моя огненная девочка. Слой за слоем я стяну с неё эту безликую скорлупу безупречной леди, доберусь до её сущности, снова зажгу прежний огонь.

– Тебе хорошо с ним? Нет ощущения, что ты просто нашла замену? Достаточно хорошую, хочу отметить: он ведь точная моя копия, – подливаю масла в её гнев.

– Не смей! – бросает в меня острый взгляд, как клинок.

– Ты никогда не почувствуешь с ним то, что чувствовала со мной…

– Откуда такая уверенность? Я разлюбила тебя ещё до того, как узнала, что Денис… – она резко замолкает.

– До того, как поняла, что перед тобой не я? – усмехаюсь.

Да, я знаю, что мой грёбаный брат решил забрать не только мою девушку, но и мою жизнь. Взял в краткосрочное пользование. Об этом нам ещё предстоит поговорить с ним – и ему придётся получить от меня пару ударов по лицу. Но сейчас не об этом.

Кузнечик… Как она могла не понять, кто перед ней на самом деле?

– Мне не о чем с тобой больше говорить! – она встаёт с места, ловко уходя от темы.

– Что он с тобой сделал? Раньше ты была яркой индивидуальностью со своим оригинальным стилем, а сейчас… – я не заканчиваю фразу, потому что не хочу