— Мне стало скучно. Нужно чем-то занять себя.

— Понятно. Ты возвращаешься в модельный бизнес?

Я качаю головой.

— Нет. Я не уверена, что это правильный путь для меня, да и был ли вообще. — Слишком много камер, яркого света. Сплетни и неискренние улыбки. Хотя в то время работа казалась веселой и захватывающей, она никогда не заставляла мою душу петь. — Я хочу снова быть на виду. Уединение в своей квартире в течение последних нескольких месяцев не дало того терапевтического эффекта, на который я рассчитывала.

Я скучаю по людям.

Связи.

Я не хочу, чтобы кто-то знал, кто я… Я просто хочу, чтобы они знали, что я все еще здесь.

Я все еще важна.

— Расскажи мне о новой работе, — просит мама, усаживаясь поудобнее на кровать. — Мне нужны подробности.

Мой пульс учащается, я прикусываю губу, моя рука дрожит в ее руке. Я нервничаю. Испытываю нерешительность.

— Позволь мне посмотреть, как пройдет первый вечер. — Прочистив горло, я отвожу взгляд, гадая, не станет ли это новое занятие очередной ошибкой. — Тогда я все тебе расскажу.

ГЛАВА 37

Грифельно-серое здание с мигающей вывеской вырастает передо мной, когда я сворачиваю за угол, сжимая ремешок сумочки мертвой хваткой. Отдаленный аромат готовящейся уличной еды создает видимость нормальности, смешиваясь с металлическим запахом из авторемонтной мастерской на другой стороне улицы.

Я оглядываюсь по сторонам, и тревога комком неуверенности застревает в горле.

Боже, что я делаю?

Остановившись перед стальной дверью, ведущей к моему новому рабочему месту, я поднимаю подбородок и впитываю яркие цвета вывески — пурпурный и королевский синий. Не понимаю, почему я не могла устроиться в ресторан или в офис. Наушники давили бы на меня гораздо меньше, чем эта блестящая повязка на голову. Я сжимаю ремешок сумочки, ярко-желтые ногти оставляют на моей ладони отпечатки полумесяцев.

Ты можешь это сделать. Глубокий вдох. Назад дороги нет.

Резко выдохнув, я распахиваю тяжелую дверь, и на меня тут же обрушиваются ароматы ландыша, жасмина и теплой амбры. Это успокаивающий бальзам для моих расшатанных нервов.

Рыжеволосый мужчина с веснушками кивает мне, когда я оказываюсь в тускло освещенном коридоре. Скорее всего, я выгляжу такой же потерянной, какой чувствую себя.

— Привет. — Я останавливаюсь перед ним, заметно волнуясь. — Я пытаюсь вспомнить, где находится гримерка?

Мужчина окидывает меня взглядом с головы до ног.

— Ты новая девушка?

— Да. — Я тяжело сглатываю. — Я Пчелка.

Он крепко сжимает протянутую мной руку.

— Тебе подходит, — говорит он, все еще рассматривая меня. — Куини только что спрашивала о тебе. Ей не терпится увидеть, на что ты способна.

— Она сказала, чтобы я пришла на час раньше. Надеюсь, я вовремя.

— Да. В конце коридора поверни налево, первая дверь справа. Ты не пропустишь.

— Спасибо.

— Меня зовут Лен, — добавляет он, прежде чем я проношусь мимо. — Если тебе что-нибудь понадобится, я к твоим услугам.

Мужчина огромный и пугающий, но взгляд у него теплый и безопасный.

— Принято к сведению.

Я грызу ноготь большого пальца, нервно улыбаюсь, и продолжаю свой путь по темному коридору. Слышны голоса, смех. Вдалеке гремит музыка, достаточно громкая, чтобы заглушить стук моего сердца.

Незнакомая женщина встречает меня так, будто мы дружим уже много лет, и останавливает перед самым входом в гримерку. Волосы цвета вороного крыла собраны в высокий хвост, блестящие локоны падают на одно плечо.

— Привет! Пчелка, верно? — Она окидывает меня взглядом, сверкая белоснежными зубами. — Девочка, там большая толпа. Не хочу тебя пугать, но выходные на Хэллоуин у нас самые загруженные после Суперкубка. Твои чаевые будут просто сумасшедшими.

Она одета как какая-то королева пауков, блестящие кружева, похожие на паутину, переливаются на ее смуглой коже.

— Никакого давления. — Я натянуто смеюсь, улавливая аромат духов с запахом жимолости. — Где Куини?

— В гримерке, спрашивает о тебе каждые две минуты. — Она вздергивает брови. — Она полна надежд. Говорит, что ты произведешь фурор.

Я сжимаю руки в кулаки. — Единственное, что я испытываю сейчас, — это тошнота. — Что ж, спасибо за теплый прием. Ты выглядишь великолепно.

— О, спасибо. — Она перекидывает свой конский хвост через плечо и достает розовую жевательную резинку. — Мы здесь одна семья. Никакой конкуренции. Мы поддерживаем друг друга, как сестринство.

— Мне это нравится.

Шлепнув меня по заднице, она подмигивает мне.

— Я Ариэль, местная хранительница обуви. Если тебе когда-нибудь понадобится запасная пара каблуков, мой шкафчик забит до отказа. Обращайся.

Я улыбаюсь ей вслед, а затем поворачиваюсь к двери, украшенной серебряной табличкой с надписью: «Гримерная».

Ну вот…

Я вхожу в помещение, тут же замечая Куини возле стойки с косметикой. Одна из девушек помогает ей выбрать парик. Ее золотисто-карие глаза следят за мной, когда я бросаю сумочку в один из пустых шкафчиков и закрываю его, а затем смотрю на соседний шкафчик, на котором имя Ариэль зачеркнуто и заменено на «Туфли, туфли и еще раз туфли».

— Ты пришла, — говорит Куини, затягиваясь сигаретой с величественным, хладнокровным видом. — Я сомневалась.

Подойдя к ней, я провожу потными ладонями по своему костюму.

— Правду?

— Всегда.

— Я тоже сомневалась.

Она улыбается мне и закидывает ногу на ногу, ее темно-коричневая кожа сияет от косметического масла.

— Я знаю. — Затем она машет рукой девушке, поправляющей ее парик, встает с кресла на колесиках и приближается ко мне, как грациозная газель.

— Ты очень похожа на свою маму.

У меня по коже бегут мурашки от этих слов.

— У нее не такие пышные волосы.

— Нет, но сердце у нее такое же. — Она с нежностью смотрит на меня. — У меня есть два правила, так что слушай, ангелочек.

Я переступаю с ноги на ногу.

— Хорошо.

— Первое — всегда носить с собой перцовый баллончик.

Я морщу нос. У меня нет перцового баллончика.

Если вселенная решила сохранить мне жизнь после похищения, долгих лет плена и последующих ужасов, из-за которых мое заключение стало похоже на спа-терапию, то вряд ли я стану жертвой какого-то бандита, притаившегося за мусорным баком в переулке.

Но я все равно киваю, вежливо улыбаясь.

— Второе… — Она окидывает меня взглядом. — Прими это.

— Принять?

— Да. Все это. Взлеты и падения. Хорошие и плохие дни. Не позволяй стыду проникнуть в тебя. Не думай слишком много, — говорит она мне. — Речь идет о расширении границ. Освобождении. Почувствуй музыку, толпу, движение. Позволь им направлять тебя, питать тебя.

Трепетное чувство расцветает в моей груди. Сглотнув, я вздергиваю подбородок, изучая ее, и вижу любовь, светящуюся в ее глазах. Приятно чувствовать,