Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 110

– Ты хорошо обо всем этом думаешь, – заметил Михалыч. – Нет, она вовсе не предложила Володьке жить вместе с ними. «У нас места мало, – сказала она. – Ты ведь оставил нам не бог весть какие хоромы. В одной комнате я, в другой – сын», – сказала она.

– В таком случае они с сыном могли бы поместиться и в однокомнатной или Москву сменять на область за доплату, – высказалась Нина. – Ленц ведь не виноват, что сын поступил по-свински.

Внезапно открылась дверь, и в коридор из больничной палаты быстрыми шагами вышла невысокая женщина с сердитым и одновременно недоуменным выражением лица. Она нервно комкала в руке носовой платок. Даже не взглянув на Михалыча и на всех остальных, она решительно пошла к выходу.

– Подлец! Какой подлец! – прошептала она и уже приготовилась громко хлопнуть отделенческой дверью, но вдруг остановилась на выходе и стала лихорадочно искать что-то в сумке.

Роберт и Нина, не обращая больше на нее внимания, заглянули в палату. Дежурный врач поманил их рукой.

– Заходите! – Он сделал укол человеку, лежащему на необычно высокой кровати, и деликатно отошел в сторону. И только тогда в лежащем больном Нина узнала Ленца, до того теперь было некрасиво – отечно, одутловато – его лицо, все в мелких кровоизлияниях. И если бы не длинные русые волосы, зачесанные назад и разбросанные по подушке, возможно, она бы его и совсем не узнала. Видно было, что Михалыч и Роберт тоже оторопели при виде больного.

– Ты чего это? Из-за бабы? На тебя не похоже! – бормотал, взяв Ленца за руку, Роберт. Михалыч же просто сопел и стоял молча.

– Не из-за бабы, – просипел с натугой Ленц, при этом поверхностные вены у него на лбу и на висках напружинились. – Из-за денег. Я не жмот, просто я не хочу делать так, как они хотят, это несправедливо. Пусть они не думают, что могут вытирать об меня ноги, я не резиновый коврик.

– Не разговаривать! Разговаривать больному нельзя! – заметил доктор от своего столика.

– А справедливо оставить сына без помощи, сказав, пусть теперь сам выкручивается как знает? – вдруг неожиданно у дверей раздался чей-то пронзительный голос.

Все разом, вместе с доктором, обернулись и увидели, что жена Ленца вернулась.

– Друзья-товарищи, такие же забулдыги! – скривилась она, мельком взглянув, кто же это пришел к ее мужу, и направилась в угол, к врачу. – Подпишите, пожалуйста. – Она протянула доктору какую-то бумагу. Он посмотрел, пожал плечами и подписал.

Женщина спрятала документ в сумку и, не взглянув больше на Ленца, снова направилась к двери. Ее лицо было перекошено гневом.

– Работать мы не любим, семье помогать не хотим! Мы будем на природе жить, шашлыки жарить, водку жрать, а с дитем родным пусть мать как хочет, так и управляется! – В голосе ее явно слышалась ненависть.

Нина вспомнила Пульсатиллу.

Как странно устроен мир! Как много зависит от личных симпатий! В одном случае ей было жаль подругу, почти в похожем – ее сочувствие принадлежало Ленцу.

– Ну а где, вы предполагали, он должен был бы жить? – спросил Михалыч, преграждая женщине дорогу.

– Ну, ну! – недовольно поморщился врач.

– Работать надо, мой дорогой, работать! А не сидеть сложа руки! Какое мне дело, где он собирается жить, он должен семье помогать! – в лицо Михалычу крикнула женщина.

«Кто прав в этом мире?» – подумала Нина.

– А то, что у каждого человека есть право на свою собственную жизнь, вы не допускаете? – включился в дискуссию Роберт.

– Нечего было детей рожать! – выкрикнула жена. – Народят и в кусты!

– Да ты же первая, зараза, сбежала в кусты! – захрипел со своей постели в ярости Ленц, и Нина не нашла ничего лучшего, как наклониться к его уху и зашептать:

– Тише, тише, миленький! Вам нельзя волноваться!

Ей самой показалась невообразимо тягостной эта сцена, и она, никогда не понимающая и не одобряющая самоубийц, вдруг почувствовала, что противостоять этой ситуации может только уход – все равно куда, лишь бы подальше. «Да, кто умнее, тот и уступает место», – подумала она.

– Зачем она возвращалась? – спросил у врача Михалыч.

– Справку на работу взяла, что больному нужен уход, – равнодушным голосом произнес врач, и было видно, что всеми силами души он хочет уберечь себя от участия в этой трагедии, помогая профессионально настолько, насколько призывал его к этому долг.

– Я так и не понял, зачем ты повесился? – спросил вдруг без всяких обиняков Роберт. – Чтобы без всякого сопротивления этой стервозе участок отдать?

– Деньги же все равно нужны, – прохрипел Ленц, – но лично я ей их на блюдечке нести не хочу. Умер бы я – пусть брала бы сама в виде наследства.

– А много денег надо? – по-деловому опять спросил Роберт.

– Тысяч восемь баксов, – ответил Ленц. – Но у меня есть только три, остальные взять негде!

– Нашел из-за чего вешаться! Из-за пяти тысяч? – Михалыч с Робертом переглянулись. Показали друг другу что-то на пальцах, прикинули. – По две тысячи скинемся, не помрем. Ну а тысячу надо будет занять, отдадим потихоньку.

– Я не смогу вам отдать! – прохрипел Володя.

– Да ладно тебе, вешаться из-за этого! Деньги мы сами твоей жене передадим!

– Все беды из-за денег! – вмешался вдруг врач. – На прошлой неделе тоже вот одного схоронили. Застрелился после посещения казино. Правда, неудачно. Пять дней потом еще мучился. Надо было в голову стрелять, а он стрелял в сердце. Оперировали, конечно. Он после операции умер на пятые сутки! – Доктор очень воодушевился этой историей, хотел было рассказать все в деталях, но потом спохватился, почесал в затылке, снова сделал Ленцу укол и, окончательно смутившись, что его могут неправильно понять, ушел к себе в угол.

Нина стояла и грустно смотрела на Володю.

– Я именно вас хотел повидать, не подумайте чего-нибудь лишнего. Не подумайте, что я был малодушен. Просто жизнь не всегда имеет смысл.

Нина его поняла.

– Я хочу, чтобы вы скорее поправились, и мы опять как-нибудь приехали в ваш милый дом в гости.

– Кругом такие крокодилы, – сказал Ленц, – а вы – настоящая! Это сразу видно.

Он закрыл глаза, доктор подошел к нему, проверил пульс.

– Вам надо идти! – повернулся он к посетителям.

– Вроде жена его, – Михалыч кивнул на дверь, – священника хотела пригласить. Вы как, не против?

Роберт тоже внимательно посмотрел на врача.

– Не тот это случай, – отчетливо сказал доктор. – Он выкарабкается. Я надеюсь, во всяком случае.

Михалыч пожал ему руку, потом пожал руку Ленца. Роберт улыбался им всем с весьма глуповатым видом. Нина решилась только на то, чтобы робко дотронуться до края простыни, которой был накрыт Ленц, и, переглянувшись, все трое вышли на цыпочках из палаты.

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 110