Но его взгляд говорил о том, что он вовсе не шутил. Я спрятала улыбку за бокалом с пуншем.

— Доктор Роудс скоро сделает мне операцию, но, конечно, все вы про это уже знаете. Разве я не счастливица? Меня будет оперировать лучший хирург Белл-Харбора.

— Вы очень добры, Доди, но я уверена — в городе полно хороших хирургов, — сказала я.

— Ой, божечки-кошечки. Я же знаю, какой вы классный специалист. Не нужно заниматься самодефекацией.

Дез заржал, Сэди ахнула. Я услышала, как Тайлер у меня за спиной давится смехом.

— Ты хотела сказать — «самодепрекацией»[17], мам! — крикнул Фонтейн откуда-то из-за моего плеча.

— Ну да! А что? А я что сказала? О боже мой! Эта чертова Анита Паркер сейчас стащит все мятные печенюшки. Анита!

В вихре розовой органзы Доди унеслась выполнять новую миссию.

— А сколько уже вашим малышкам? — спросил Тайлер, протягивая руку и пожимая пухлую детскую пяточку.

— Почти пять недель. И все это время они ведут ночной образ жизни, — ответила Сэди.

— Наверное, с близняшками и забот в два раза больше, — произнес он с таким видом, будто прекрасно разбирался в младенцах.

— Да, — сказала она, — но старшие дети помогают.

Дез усмехнулся:

— Помогают — это сильно сказано. Позавчера наш сын хотел положить близняшек в игрушечную машину, прицепить ее к велосипеду и покатать по улице. Я едва успел вовремя остановить этот веселый паровозик.

Сэди рассмеялась:

— А я где была?

— В душе. Все произошло довольно быстро.

Она закрыла лицо рукой с притворной печалью:

— Я уже не та, что прежде. Два младенца сейчас выматывают меня гораздо сильнее, чем старшие, когда они были маленькими. Все-таки десять лет — большая разница.

Десять лет. Она примерно моего возраста. Видите? Я уже слишком стара, чтобы рожать детей.

— Это ваша дочка открыла нам дверь? — спросил Тайлер.

Дез кивнул:

— Это Пейдж. Она так же гостеприимна, как Фонтейн. И если уж речь зашла о гостеприимстве, должен сказать, что этот пунш ужасен. Тайлер, хотите пива? Мы могли бы посидеть на улице и сбежать от нашествия розового. Мне кажется, Джаспер уже там прячется.

— Для ребенка снаружи слишком жарко, сказала Сэди, кивком указав на малышку Макнайт у него на руках.

Дез взглянул на меня с надеждой:

— Хотите ее подержать?

Хочу ли я ее подержать? Младенца? Подержать младенца? Именно это он и спросил, но мне послышалось: «Хотите выпрыгнуть из самолета без парашюта?»

— Э-э-э, ладно.

Я вытянула руки подальше, как будто он передает мне дикобраза. Его движения были привычными, спокойными. Он явно доверял моим способностям, хотя я сама себе не доверяла. Но, боже мой, вдруг я ее уроню? Вдруг она заплачет? Вдруг все вокруг поймут, что я не прикасалась к младенцам со времен практики в педиатрическом отделении? Я проходила ее, когда училась в интернатуре, а это было уже очень давно.

И все равно тепло волной прошлось по моему телу, когда я взяла малышку, поудобнее устроив у себя на руках. Она внимательно посмотрела на меня, являя собой картину безмятежного спокойствия. Видимо, она подозревала, насколько я не подготовлена, и молча пообещала облегчить мне задачу.

И это и вправду оказалось легко. Очень легко. Материнские чувства запорхали у меня в сердце весенними бабочками, мне даже стало щекотно. Она была хорошенькая, тепленькая, так и хотелось ее потискать. От нее пахло детской присыпкой и небесным блаженством.

Моя матка взвыла, как одинокий койот.

Черт. Я тоже такую хочу. Я очень, очень хочу такую же.

Я невольно взглянула на Тайлера.

Он посмотрел на ребенка.

Потом на меня.

Потом снова на ребенка, будто она — ящик Пандоры, который вот-вот откроется. Может, так оно и было.

Щеки у него покраснели.

Дез хлопнул его по спине и довольно фыркнул:

— Тебе нужно выпить пива.

Это было утверждение, а не вопрос, и Тайлер развернулся и пошел за ним, больше не взглянув на меня.

— Та, что у вас на руках, — Шелби, — сказала Сэди, когда мужчины оставили нас одних. — А это Сидни. А у вас есть дети?

Я предсказуемо залилась краской и начала заикаться:

— У меня? Нет. Пока нет. Точнее, просто нет. Кажется, я уже упустила свой шанс родить ребенка.

Она отработанным движением прислонила ребенка к плечу и осторожно похлопала по спинке.

— Почему?

— Мне тридцать пять, — я подняла левую руку без кольца. — Мужа нет. А хотелось бы, чтобы он был, если уж рожать.

— Это понятно. Но у вас еще есть время. Мне тридцать шесть, и с этими двумя все прошло замечательно.

— Да нет, не думаю, что это случится.

Я посмотрела на улицу, где мужчины, стоя на деревянном настиле вокруг бочонка с пивом, болтали, смеясь и оживленно жестикулируя. Теперь Тайлер выглядел гораздо более расслабленным, чем когда наблюдал за моими попытками понянчить малышку. Я понимала его реакцию. Он знал, что я хочу ребенка. Я не делала из этого секрета. И не моя вина, что когда я взяла девочку на руки, то бездумно начала раскачиваться с ней из стороны в сторону, как живой метроном: это закономерный ответ женского, потенциально материнского тела на выброс гормонов, спровоцированный близостью младенца.

Сэди проследила за моим взглядом, и мы с минуту помолчали.

Когда она снова повернулась ко мне, на лице у нее была искренняя улыбка.

— Вы знаете, в этом городе не существует секретов.

Я рассмеялась:

— Да, в этом я убедилась.

— Так вот, все считают, что Тайлер — очень хороший парень.

Хороший. Никто этого и не отрицает. Тайлер Конелли — хороший парень.

— Даже не сомневаюсь, — наконец ответила я. — Он очень милый. А еще он младше меня на восемь лет. Что в городе говорят по этому поводу?

Улыбка Сэди стала еще шире:

— Говорят, что вы наверняка замечательно проводите время.

Глава 26

Солнце садилось, и дрожащее над озером теплое марево придавало всему размытые и таинственные очертания. А может, у меня просто расфокусировался взгляд из-за двух бокалов вина, которые я выпила за ужином. Так или иначе, это был теплый прекрасный вечер, и мы с Тайлером бесцельно прогуливались вдоль доков белл-харборской гавани. Он показывал мне разные катера, рассказывая о каждом, словно о старом друге. Он здесь вырос, и каждый из капитанов, которых мы встречали, улыбался и махал ему рукой.

— Это «Мангуст», тридцативосьмифутовый катер фирмы «Тиара экспресс», — сказал Тайлер, показывая на белую моторку с темно-синей крышей, — он укомплектован