- То есть ты придумал этот дебильный план со свадьбами, скрывал от нас болезнь мамы, а идиот я? Отличная у тебя логика, отец.

- Когда-нибудь ты поймешь, что был не прав, а попросить прощения будет уже не у кого. Как видишь, мы с матерью не бессмертные.

Мне хотелось ещё сказать что-нибудь, задеть отца, из меня сочился этот яд обиды, боли, всего плохого, что было во мне вообще. Но я, сжав зубы, просто пошёл на выход. У мамы был Тимофей. Когда я выходил, он стоял на коленях у её кровати, и словно мальчишка стирал слёзы с щек. Всегда был более эмоциональным, чем я

Мама сказала, что вечером её положат в больницу, и навещать её мы сможем уже там, если захотим.

Сел за руль, в свою машину, посмотрел на соседнее сидение, а там был небольшой блеск для губ Ани. Видимо, выпал у неё откуда-то. Взял в руки, покрутив маленькую баночку в руках несколько раз. Потом не выдержал, и начал долбить по рулю с такой силой, что, казалось, он вот-вот развалится от моих ударов.

Звук клаксона было слышно на всю округу.

Только когда окончательно выдохся, я откинулся на спинку водительского сидения, и закрыл лицо руками.

Нет, сам за рулем я поехать не мог. Это было просто напросто небезопасно. Поэтому пришлось вызвать такси.

Я честно думал, что Аня ждала меня дома. Что это был мой урок за несдержанные слова, то, что она ушла. Она же всегда была такой рациональной и рассудительной, не могла уйти, толком не поговорив.

Но только ступив за порог я понял: это конец.

Квартира, я не знаю, как это было возможно, выглядела так, словно мы с ней несколько месяцев не жили здесь вдвоём. Словно это всё было игрой моей больной фантазии, а Аня – плодом воображения.

Скинув обувь, сразу напрямую пошёл в комнату, которая была её изначально, но после она переехала, конечно, в мою спальню.

Там было то же самое. Чисто, только вещей чуть больше. Не взяла ничего, что я ей дарил.

Резкое движение рукой, и вот, всё, что лежало на полке аккуратно, было на полу. Ещё одно, и покрывало, вместе с подушками, полетели туда же, превращая помещение в хаос, такой же, что бушевал у меня внутри.

Осел тоже на пол прямо здесь. Не хотел выходить в другую часть квартиры. Ту, одинокую.

Если бы она была здесь, то обязательно нашла бы правильные слова для меня. Поддержала, сказала, что я не один. Мы могли бы сидеть, обнявшись, и не говорить, но чувствовать тепло друг друга, а это уже было немало.

Звонок в дверь заставил подорваться. Я почти бегом побежал открывать, думая, что она вернулась. Просто, наверное, выходила куда-то. Да, я сказал лишнего, но ведь лишь на эмоциях. Она должна была понять.

Открыл дверь, и столкнулся практически с собственным отражением. Тимофей.

Он, заходя внутрь не спрашивая, ткнул мне в грудь какой-то запиской, и пошёл дальше, в сторону кухни. Где, судя по звукам, сразу направился к бару, и начал открывать какую-то бутылку.

Я, постояв пару секунд, отнял записку от груди, и прочитал текст, выведенный красивым почерком.

«Я устала, не хочу больше так. И плевать на контракт. Я заслуживаю лучшего. Чтобы меня любили, и хотели со мной большего. Если нужно, скажешь, что я в длительном отпуске, после я всё подтвержу. Надеюсь, ты будешь счастлив, как и мечтал, один.»

И небольшая тёмная клякса в конце. Словно та, что писала эту записку плакала, и обронила слезу на бумагу.

Похоже, мы оба снова были холостяками.

Но что-то никто из нас не выглядел счастливым от этого. Вот так сюрприз.

67 глава

Аня

Я была в итоге рада, что вернулась в квартиру, где мы жили с мамой, не одна. Потому что даже не представляла, как тяжело мне бы было без возможности выговориться, услышать, что я всё сделала правильно.

Так важно было знать, что хотя бы один человек в мире тебя понимал.

Что касалось Оли, я её поддерживала, конечно, но сказала ей, что считала неправильным то, что она не рассказала Тимофею о беременности. Всё-таки, ответственность, пусть за ещё не родившегося малыша, должны были нести двое. И не важно, в каких они после планировали остаться отношениях.

Только вот подруга была непреклонна. Судя по всему, на данный момент она планировала сходить к врачу, чтобы подтвердить беременность, и что она протекает нормально. Потом переехать обратно к себе в квартиру, выносить ребёнка, уйти в декрет, и воспитывать его или её самостоятельно, став матерью-одиночкой.

Всё, только бы не общаться с Тимофеем, не слышать напрямую, что ему не нужен ребёнок. Как я поняла, это был её основной страх, хоть она и не проговаривала его вслух.

Нам никто не звонил, не пытался с нами связаться, и это, если честно, немного било по самолюбию. Как будто Матвей и Тимофей даже и не заметили нашего ухода. Я, конечно, понимала, что у них возникла проблема посерьезнее, но всё-таки…

Дала себе сутки на то, чтобы немного прийти в себя, и начала действовать.

Пока Оля страдала от токсикоза и неразделенной любви, лежа на диване, я составила себе обновленное резюме, это оказалось не так сложно, потому что я обновляла его не так давно. Разослала резюме по всем имеющимся в моменте вакансиям.

После чего, позвонила начальнику нашего отдела кадров, и попросила рассчитать себя завтрашним днём и уволить. Помогло то, что в компании были в курсе того, что я была супругой начальника. А значит, никто «против» ничего мне даже сказать не мог. Надо, так надо.

Именно где-то через пару часов после звонка отделу кадров, ко мне в квартиру позвонили. Так как мы не заказывали доставку, не ждали никого, то обе с Олей напряглись, понимая, кто скорей всего мог быть за дверью.

Я видела, с какой надеждой Оля смотрела на меня, когда я шла к дверному глазку, и как потух её взгляд, когда я сообщила ей, что пришёл Матвей, а не его брат, которого она, что бы не говорила, всё-таки ждала.

Дверь я не открывала. Какой был смысл? Поругаться ещё и здесь? Я только отошла от вчерашних слёз, и чуть успокоилась. Хватит с меня драмы в жизни. Больше я не собиралась