Постельное белье, скорее всего, пахло спермой Натана, все еще хранило тепло их тел.

— Говорил же. Мы поругались. Я рассказал, что муж сестры на меня обижен. Наверное, он что-то заподозрил и свалил.

Вогель почесал подбородок, не спеша обходя комнату, словно он не ростовщик, жаждавший мести, а детектив, рассматривавший обстановку в поисках улик.

— Значит, он уехал. После всех твоих добрых дел. Какую машину он взял?

Роберт пожал плечами.

— Без понятия. Я остался на вечеринке. Может, взял напрокат или угнал. Мне плевать.

Он старался не думать про пистолет, направленный Радевом в затылок. Про Радева вообще не хотелось вспоминать. Стоило на него глянуть, Роберт видел человека, мечтавшего спалить Натана. А при мысли, как нежная кожа краснела, пузырилась и лопалась, к горлу подступала желчь.

Из-за стен донесся шум. Новичок и Тук обыскивали все живо, быстро и не только хотели убедиться, что тут никого нет, но и стремились устроить бардак. Роберт поежился, когда после отрывистых скрипов и стуков что-то обрушилось. Они что, снесли книжные полки? Что случится, если они найдут Мию?

Вогель кивнул Радеву. От удара по задней части коленей Роберт с тяжелым грохотом повалился на пол.

— Фигня. Я точно знаю, что он повез тебя домой. Так ты скажешь, где этот говнюк, или сделаем по-плохому?

— Не знаю, кто вам сказал, но он врет.

Роберт старался сохранять спокойный вид. Он ждал ударов, только вот неясно, вмажут по голове или по почкам.

По почкам.

Радев пнул его тяжелым ботинком. Чтобы не закричать, пришлось прикусить щеку. Ни к чему Натану слушать, как он страдает. Следующий пинок пришелся в ребра. По голове Радев не бил только потому, что Роберт нужен в сознании.

— Где он? — спокойно спросил Вогель, отпихнув пивную бутылку, которую они с Натаном распили в промежутках между сексом и поцелуями.

Роберт хотел заговорить, правда, но волны боли вышибли из него весь дух и мешали дышать. По подбородку текла слюна.

— Я... я не знаю, вашу мать!

Вогель бросился к Роберту.

— Что случилось, Роб? Ты был одним из лучших, а потом вдруг съехал с катушек. Он не может быть... неведомым кузеном. Он канадец.

Вогель указал на Радева, а затем на пол. Радев надавил коленом между лопаток и выкрутил Роберту руки. Мышцы свело до того жестокой судорогой, что Роберт заметался от боли, зажмурив глаза и подогнув пальцы ног. Этот бедлам будет продолжаться гораздо дольше. Надо сохранять хладнокровие, если он хотел дать Натану шанс выжить.

— Я расскажу. Я объясню, — прошипел Роберт.

По знаку Вогеля Радев отпустил руки. Несколько секунд Роберт пытался отдышаться, мысленно составляя предложения.

— Я не знал, что на кладбище были наши парни. Клянусь. Сначала я их застрелил, а потом уже выяснил. А после вы увидели меня с ним. Что оставалось делать? К тому моменту вы уже хотели отомстить.

Вогель покачал головой.

— Ты никогда не действовал по-дилетантски. И я не верю в дебильную историю, которую ты пытался мне впарить у себя в квартире.

Радев так быстро поднял Роберта на ноги, что кровь прилила к мозгу, а голова пошла кругом, а когда громила потащил его к стулу, Роберт смекнул, что лучше не станет. Освобождая место, Вогель сбросил со стула вещи, в том числе и футболку с классическими тачками, которая очень нравилась Натану.

Роберта пихнули на стул. Прежде чем он сумел отреагировать, у Вогеля в руках блеснуло оружие.

— Свяжи его, — приказал он.

Радев опустился на колени возле Роберта, вдруг заскулившего от боли, и вытащил из кармана пузырек. Закинув две таблетки в рот, он вернулся в игру и так крепко обмотал веревкой запястье, что Роберт, скорее всего, умрет от онемения.

— Ничем не могу помочь, — дерзко бросил Роберт, делая глубокие тяжелые вдохи, в то время как к подлокотнику привязывали вторую руку.

Вогель театрально вздохнул и кивнул.

— Может, я смогу тебе помочь? Я уже говорил: ты всегда мне нравился. Мы отлично сработались.

Радев схватил Роберта за палец, а Вогель произнес:

— Последний шанс. Предлагаю сказать, где этот крысеныш, и я дам тебе отработать проступок.

Кожу будто покалывали холодные иглы. Надо сохранять спокойствие и придерживаться легенды.

Глядя Вогелю прямо в карие бесстрастные глаза, он выдал:

— Нет.

Радев выгнул мизинец. Треск пронесся по всему телу. Роберт приподнялся вместе со стулом, но удар по голове вернул его на место.

Горло саднило. Он что, кричал?

Он надеялся, что нет.

Пыхтя, Роберт глянул на Вогеля.

— Мы закончили? — проскрипел он.

— Нет.

За пальцы жестоко потянули, отчего Роберт так сильно прикусил язык, что ощутил привкус крови. Он выгнулся, дергая ногами. Рука превратилась в сгусток боли. Кожа на руке натянулась, но на припухлость смотреть не хотелось.

— Я... говорю же: я ничего не знаю.

По подбородку стекала кровавая слюна. Тело уже Роберту не принадлежало, оно покорилось жестокости и реагировало независимо от сознательных усилий.

— И я должен поверить? Непонятно зачем ты спасаешь ему жизнь, потом до меня доходят слухи, что исчез человек, который тебя выслеживал, а ты даже не думаешь соглашаться на сделку.

Роберт сопел, предвкушая следующий перелом. Даже отключиться не выходило. Боль, поначалу тупая, теперь подавила все, кроме страха смерти, выкручивала измученные суставы.

— Ублюдок хотел меня застрелить. Конечно, я от него из… избавился, — сдавленно проговорил Роберт.

С ним поквитаются здесь? Или Вогель, выйдя из терпения, увезет Роберта в Хьюстон, чтобы продолжить пытку в более безопасной обстановке?

Вогель застонал. Хоть Роберт и ждал перелома, но на этот раз боль была слишком страшной. Он завопил, не выдержав пыток умелого Радева.

Сквозь туман сложно разобрать вопросы Вогеля, однако Роберт старался собраться: от этого зависела безопасность Натана. Где-то на задворках сознания всплыла еще одна неприятная мысль.

Где Мия?

Бандюки, шарившие по комнатам, ее не нашли. Если она ускользнула курнуть с друзьями, он поздравит ее с отличным решением.

— Я это так просто не оставлю, — проговорил Вогель сквозь стиснутые зубы. — Из-за этого вороватого ушлепка я потерял троих парней. Четверых, если считать тебя.

— Он у-уехал, — опустив голову, прохрипел Роберт.

Так больно ему не было никогда. В него стреляли, его кромсали, но тогда у него был выбор. Он мог двигаться и защищаться. Сейчас же развернуться негде, он превратился в мешок мяса, который тыкал и колол мясник.

Эти умелые профессионалы испробуют