— Тогда пошли внутрь. Надеюсь Димка без нас не сожжет все мясо.

— Ты не доверяешь лучшему другу? — Аня подняла бровь.

— Доверяю. Но шашлык — святое. А он слишком увлечён беседой с Олей. Сама понимаешь, это уже может быть опасно.

Теперь уже мы оба рассмеялись и зашли внутрь.

Дом встретил нас теплом и полумраком: на кухне свет приглушили, оставив только бра над столом, от которого по деревянным стенам разливался мягкий янтарный свет. В воздухе витали запахи жареного мяса с улицы, специй и чего-то сладкого — видимо, Аня успела принести из машины тот самый домашний пирог, купленный в местном магазине.

Я налил ей бокал вина, себе плеснул чуть виски — ровно глоток, больше и не хотелось — и мы уселись в гостиной. Она на диване, поджав под себя ноги, я — рядом, на небольшом расстоянии.

— Спасибо за вечер, — тихо сказала она, чуть повернувшись ко мне. Взгляд был открытый, спокойный, но в нём было что-то... большее. Уязвимость, может. Или осторожная надежда.

— Это тебе спасибо, — ответил я. — За то, что согласилась поехать.

Аня улыбнулась, слегка опустив глаза.

— Спокойно тут, — сказала она после паузы, глядя на мотылька, что кружился вокруг лампочки. — Даже как-то странно. Я уже отвыкла от такого.

Я медленно кивнул, разглядывая её профиль. Щеки с лёгким румянцем, чуть взъерошенные локоны, тонкие пальцы. Всё в ней в этот момент казалось невыносимо нежным и живым. Настоящим. Без фальши.

— Это дача, — ответил я. — Здесь всё замедляется. Даже мысли.

Аня усмехнулась, обвела пальцем край бокала.

— Осторожно, Леша, так и до рассуждений о смысле жизни недалеко.

— Не в первый раз, — пожал я плечами. — Просто в этот раз ты рядом. Поэтому мысли точно приятнее.

Она бросила на меня взгляд, в котором было сразу всё — и недоверие, и интерес. Я спокойно выдержал.

— Полина скоро захочет спать, — сказала она чуть тише. — Обычно к девяти вырубается. Сегодня ещё и на свежем воздухе набегалась.

— Значит, мы останемся вдвоём?

Я поймал её взгляд. Она кивнула — почти незаметно.

— Только не думай, что я намекаю, — добавила она с полуулыбкой. — Хотя… может, чуть-чуть.

— Хорошо. Я сделаю вид, что ничего не понял. Но всё равно разожгу камин. И включу музыку. А там как пойдёт.

Она усмехнулась, но быстро посерьёзнела. Опустила взгляд, будто собиралась с мыслями. Я не торопил.

— Я не привыкла, что кто-то рядом и всё… спокойно. Без «надо», без «соберись», без «почему не улыбаешься».

Я посмотрел на неё внимательно.

— Я не спешу если что. Не собираюсь давить на тебя.

Она кивнула, будто это был самый правильный ответ на свете.

Я потянулся за пледом, накинул его ей на плечи, заправил прядь волос ей за ухо. Мы оба притихли. Не надо было ни о чём говорить.

Оля с Димой, что-то между собой выясняли во-дворе. Мы — здесь. В доме, где пахнет деревом, вином и чем-то ещё, чем-то очень простым, но правильным.

— Хочешь ещё вина? — спросил я.

— Пока нет. Мне сейчас нормально. — Она посмотрела на меня уже другим взглядом. Спокойным. Тёплым.

И в этот момент я понял: мне максимально комфортно в том, что происходит между нами. Мне вот просто хорошо. Да, без салютов и спецэффектов. Без того, чтобы сносило крышу и эмоции через край, как на американских горках. Просто рядом человек, с которым не надо быть кем-то другим.

А молчание — не пауза, а часть диалога. И тишина между вами не неловкая, а правильная.

Черт возьми, но я бы правда хотел, чтобы это никогда не заканчивалось.

_______________

Полина заснула быстро. Даже быстрее, чем мы с Аней ожидали. По пути в комнату она пару раз зевнула, буркнула что-то про усталость, про то, как котики «жуют лапки во сне», и буквально через пятнадцать минут уже сопела в подушку, прижав к себе зайца.

Аня вернулась в гостиную на цыпочках. В свете лампы её тень мягко скользнула по полу.

— Спит? — спросил я.

— Как убитая. Даже не попросила «ещё одну сказку», — улыбнулась она.

— Впечатлений за день хватило.

Аня взяла кружку с чаем, который я налил для нее пока она была наверху, и чуть улыбнулась:

— Спасибо.

— Не за что.

Сделала глоток, присела рядом. Потом, почти не глядя, подняла ноги и перекинула их через мои. Прямо поверх. Легко, непринуждённо. Касание. Доверие. Разрешение?

Она прижалась боком чуть ближе, откинулась на спинку. Локтем упёрлась в подушку, и на губах всё ещё оставалась мягкая улыбка.

— Ты… хорошо здесь все устроил, — сказала она, глядя вперёд. — Честно, даже не думала, что мне когда-то снова будет так спокойно. Так уютно.

Я положил ладонь на её колени. Она не отстранилась. Наоборот — чуть прижалась, будто подпуская меня ближе.

Мои пальцы скользнули по её бедру — сквозь тонкую ткань брюк, по линии колена, чуть выше. Я чувствовал, как меняется её дыхание. Неторопливо, но заметно.

Я обернулся, поймал её взгляд.

— И это многое значит для меня, — сказал я, проводя пальцами по её плечу и линии ключицы.

Она ничего не ответила. Только поставила чашку на стол и развернулась ко мне сев сверху. В её глазах было так много всего — нежности, благодарности… и этого едва уловимого: «я готова».

Я поднял руку и медленно провёл пальцами по её щеке. Она прикрыла глаза и склонилась ближе.

Поцелуй был её шагом. Нежным, тонким, почти невесомым. Но я почувствовал — вот оно, и подхватил это движение. Спокойно. Без спешки. Как будто знал каждую линию её тела до этого, и просто вспоминал.

Наши губы встретились — сначала мягко, осторожно, но с каждой секундой поцелуй становился увереннее, глубже.

Я притянул её ближе, обнял за талию, и она устроилась на мне теснее, не задавая лишних вопросов. Её ладони скользнули мне под футболку. Тёплые, уверенные. Я ответил тем же — медленно, сдержанно, почти почтительно, позволяя себе чуть больше лишь тогда, когда видел, как она дышит, как смотрит.

Это не был порыв. Это было решение. Простой, тёплый момент, когда всё совпало: вечер, мы, её прикосновения и моё желание быть рядом.

Я прижал её к себе, ладонью скользнул по спине, чувствуя, как она откликается — телом, дыханием, тем, как чуть выгибается навстречу. Она провела пальцами по моей шее, по груди — осторожно, но намеренно, как будто изучала.

Коснулся края её кофты.

— Можно? — спросил почти шёпотом.

Она молча кивнула.

Снимали одежду не торопясь — без суеты, с той неспешностью, которая бывает только в моменты, когда ты