Вопрос сбивает меня с толку.

— Что?

— Почему не убежишь? Что тебя держит?

Я смотрю на него и понимаю: он действительно не понимает. Не понимает, что такое ответственность. Что такое любовь. Что такое семья.

— Меня держит то, что ты уже забыл, — говорю я тихо. — Меня держит любовь.

— Какая любовь? Мы же ругаемся постоянно!

— Ругаемся, потому что ещё не всё равно друг на друга. Когда станет всё равно — тогда и конец.

Руслан нервно проводит рукой по волосам.

— Может, уже конец?

Эти слова бьют меня, как пощечина. Ваза чуть не выскальзывает из рук.

— Для тебя — может быть, — отвечаю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Для меня — нет.

— Тогда что мы делаем?

— Ты — не знаю. А я дерусь за наш дом, за нашего сына, за наш брак.

— Но если я не хочу драться?

— Тогда получишь по полной программе в суде. Думаешь, я шучу? Завтра же иду к адвокату.

Лицо Руслана мгновенно меняется. Бизнесмен проснулся.

— Не надо адвокатов. Мы договоримся сами.

— Не договоримся. Ты уже показал, как умеешь договариваться. Публично объявил о разводе.

— Это была ошибка...

— Вот именно. Ошибка. И теперь ты за неё заплатишь.

Руслан делает шаг к окну, но я поднимаю вазу.

— Попробуй только тронь!

— Я хочу взять свои вещи!

— Заберёшь через адвокатов. Опись, свидетели, печати.

— Ты окончательно спятила!

— Спятил тот, кто начал эту войну. Я только отвечаю на твою агрессию. Гений оправданий, блин!

Слышу звук открывающейся калитки. Оборачиваюсь и вижу, Савелий возвращается от друга.

Черт. Ребенок не должен видеть этот цирк.

— Всё, спектакль окончен, — говорю я Руслану. — Сын приехал.

— Это мой сын тоже!

— Тогда веди себя соответственно. Не травмируй ребенка своими выкрутасами.

Руслан отходит от окна. Поправляет одежду, пытается привести себя в порядок.

Савелий входит в дом как раз в тот момент, когда я ставлю вазу обратно на комод.

— Мам, что тут происходит? — Он смотрит на открытое окно, на меня, потом выглядывает во двор. — Папа что, через окно лазал?

Умный мальчик. Слишком умный.

— Папа забыл ключи, — вру я. — Хотел попасть в дом.

— А почему он не позвонил в дверь?

— Он... Мы не услышали.

Савелий смотрит на меня долгим взглядом. Понимает, что вру. Но не настаивает.

— Можно я к Мише ещё съезжу? Мы не доиграли в новую игру.

— Конечно. Только ужинать дома.

— Окей.

Он целует меня в щёку и выбегает во двор. Через мгновенье слышу голоса.

Подхожу к окну. Руслан стоит возле своей машины. Увидел сына, говорит с ним. Савелий кивает, потом садится на велосипед и уезжает к другу.

Хорошо. Пусть пока не знает, что его семья разваливается на части.

Руслан открывает дверь машины. Смотрит на дом, на меня в окне. В его глазах читается что-то похожее на сожаление.

Поздно, думаю я. Поздно сожалеть.

Он садится в машину и уезжает. На этот раз спокойнее, без лишнего шума.

Я стою у окна, а в груди бушует странная смесь триумфа и пустоты. Замки поменяны, дом — моя крепость, а он — всего лишь гость, которому отказали в приёме.

Первый день войны закончен. Победила я.

Но почему тогда внутри всё сжимается от невыносимой боли? Почему я не могу отделаться от мысли, что только что закрыла дверь не перед врагом, а перед человеком, с которым когда-то мечтала состариться?

Почему я не чувствую себя победительницей, а чувствую себя солдатом на поле боя, где нет живых. Только убитые и раненые.

И самое страшное — это только начало.

Глава 3: Ты не знаешь, с кем связалась

Я проснулась от звука подъезжающих машин. В половине седьмого утра. Какая же сволочь приехала так рано под мои окна?

— Машину подгони ближе к воротам! — доносится знакомый властный голос. — И аккуратнее с досками, мать твою!

Руслан? В семь утра? В рабочий день?

Выглядываю в окно спальни и охреневаю. Во дворе стоят две машины — одна служебная с логотипом "ГрандСтрой", вторая — какая-то допотопная газель с кучей рабочих в касках. А около моего дома прямо под окнами они деловито расставляют строительные козлы.

— Что за чёрт? — шепчу я, быстро натягивая халат.

Руслан стоит посреди этого балагана в дорогом костюме, с планшетом в руках, и командует, как генерал на поле боя.

— Ты охренел, что ли?! — ору я в окно, высунувшись по пояс.

Руслан поднимает голову и холодно улыбается:

— Доброе утро, дорогая. Начинаем ремонт фасада.

— Какой к чёрту ремонт?! Убирайся отсюда!

— Не кричи так, Златочка, — он говорит нарочито спокойно. — Разбудишь соседей.

Соседи, между прочим, уже высыпали на балконы и с любопытством наблюдают за происходящим. Миронова из дома напротив даже телефон достала — снимает этот праздник жизни, зараза.

Натягиваю первый попавшийся халат и лечу вниз. Только на лестнице соображаю, что на мне тонкая ночная рубашка, халат нараспашку, волосы как у ведьмы, а на ногах домашние тапочки с ушками зайчика. Подарок от сына Савелия на прошлый день рождения. Не хватает только метлы и колдовской шляпы.

Наплевать! Пусть весь район видит, какая я растрепанная. Зато все поймут, что мой муженёк — полное мудило.

Выскакиваю из дверей дома и оказываюсь в эпицентре стройки.

— Убирайтесь с моей территории! — кричу я, размахивая руками. — Всем сматываться отсюда!

Рабочие оборачиваются, смотрят на меня, потом переводят взгляд на Руслана. Ждут, что скажет хозяин. Господи, у меня аж в глазах темнеет от ярости.

— Ребята, продолжайте, у нас плотный график — невозмутимо говорит он, — Доброе утро, дорогая, — Руслан поворачивается ко мне с ледяной