- Это не «просто платье», - он шагнул ближе, его пальцы коснулись моей обнаженной спины. - Это заявление. И не то, которое должна делать моя девушка.

- Я не понимаю, - я отступила. - Что не так с платьем?

- Переоденься, - просто сказал он. - У нас билеты на Чайковского через полтора часа.

- Но я не могу пойти с тобой, - возразила я. - Я обещала друзьям…

- Каким друзьям? - Роман приподнял бровь. - Тем ребятам из твоей группы? Которые только и ждут, когда я оступлюсь, чтобы подобрать тебя?

Я застыла, не веря своим ушам.

- Что? О чем ты вообще...

- Извинись перед ними, - он подошел к моему шкафу, открыл дверцу. - И надень что-нибудь более подходящее. Например, то синее платье, которое я тебе подарил.

И тут меня, наконец, накрыло осознание: это не просьба. Это приказ.

- Нет, - тихо, но твердо произнесла я. - Я не могу отменить всё в последнюю минуту. И я пойду в этом платье.

Выражение лица Романа изменилось, будто маска соскользнула на мгновение, показав что-то совсем другое под слоем обаяния и уверенности. Что-то пугающее.

Но через секунду его лицо разгладилось, и он улыбнулся той особенной, чуть печальной улыбкой, от которой у меня всегда замирало сердце.

- Прости, - он мягко коснулся моей руки. - Я просто забочусь о тебе. Ты не понимаешь, как мужчины смотрят на женщин в таких нарядах. Я не хочу, чтобы тебя оскорбляли взглядами.

Он притянул меня к себе, поцеловал в макушку:

- Если бы ты знала, как я тебя люблю. Как боюсь потерять. Мне страшно, когда ты не рядом. Когда я не могу тебя защитить.

И я сдалась. В конце концов, разве не приятно, что он так заботится? Что ревнует, оберегает, защищает?

- Хорошо, я переоденусь, - прошептала я, уткнувшись в его плечо. - Только дай мне позвонить друзьям.

- Конечно, - он поцеловал меня в висок. - И надень то синее. Оно сделает твои глаза еще красивее.

Я смотрела, как он выходит из комнаты, и странное ощущение не отпускало меня. Будто я только что проиграла какую-то важную битву, даже не осознавая, что находилась на войне.

***

После этого случая Роман начал чаще «советовать» мне, что надеть. Как уложить волосы. С кем общаться. Сначала мягко, с объяснениями. Потом как нечто само собой разумеющееся.

Я не заметила, как круг моего общения сузился. Как исчезли из моей жизни однокурсники, подруги, приятели. Остались только его друзья, его коллеги, его мир.

И его ревность - всепоглощающая, иррациональная, изматывающая.

Особенно он злился, когда я общалась с профессором Климовым, немолодым уже преподавателем истории искусства, который выделял мои работы среди других студентов.

- Ты флиртуешь с ним, - заявил однажды Роман, встретив меня после занятий.

- Что? - я не поверила своим ушам. - Ему шестьдесят пять! Он мне в дедушки годится!

- Я видел, как ты смотрела на него, - Роман завел машину так резко, что двигатель взревел. - С восхищением. С обожанием.

- Он мой преподаватель, - терпеливо объяснила я. - Конечно, я уважаю его знания…

- Ты думаешь, я слепой? - Роман ударил по рулю с такой силой, что я вздрогнула. - Или думаешь, что я идиот?

Я замерла, не зная, что сказать. В моей голове не укладывалось, как можно всерьёз ревновать к пожилому профессору, которого я действительно уважала исключительно за его знания и доброту?

- Рома, - я попыталась коснуться его руки, но он отдернул её. - Это просто смешно…

- Смешно? - его голос опустился до шепота, и от этого стало еще страшнее. - Ты считаешь меня смешным?

- Нет, я...

- Я видел, как ты посмотрела на официанта в ресторане вчера, - продолжил он тихо. - Я видел, как задержала взгляд на том парне в лифте. Я всё вижу, Лея. И мне больно. Так больно...

Его голос дрогнул, и я почувствовала укол вины. Неужели я действительно не замечала, что мое поведение могло ранить его?

- Прости, - я положила руку ему на плечо. - Я не хотела. Я никогда бы не стала причинять тебе боль.

Роман вздохнул, его плечи поникли:

- Просто люблю тебя. Слишком сильно. Иногда это… невыносимо.

И снова благодарность за его чувства, за его уязвимость, за то, что он открылся мне вот так. Разве не это признак настоящей любви? Разве не этого я хотела?

- Я люблю только тебя, - прошептала я, чувствуя, как из глаз текут слезы. - Только тебя. И всегда буду любить.

Роман наконец повернулся ко мне, и его лицо снова было мягким, привычным:

- Я верю тебе. Больше, чем кому-либо в этом мире.

***

- Почему именно сейчас? - я стояла посреди спальни своей съемной квартиры, бессильно опустив руки. - Мне осталось всего полгода до диплома!

Роман сидел на краю кровати, крутя в руках бархатную коробочку с кольцом. Он сделал предложение час назад - в ресторане, при всех, встав на одно колено, как в американских фильмах. Я сказала «да» - а как иначе? При десятке камер, направленных на нас, при аплодисментах других посетителей?

- Потому что я не хочу больше ждать, - терпеливо объяснял он. - Потому что я хочу просыпаться с тобой каждое утро. Потому что хочу, чтобы ты стала матерью моих детей.

- Я тоже этого хочу, - я села рядом с ним. - Но можно же подождать до лета. Пока я закончу учебу...

- Зачем тебе вообще эта учеба? - он небрежно пожал плечами. - Ты думаешь, что будешь работать в какой-нибудь галерее за копейки? Или преподавать студентам, вроде того старика?

- Не говори так о профессоре Климове, - я нахмурилась. - И да, я хочу работать. Это моя специальность, мое призвание…

- Призвание! - Роман рассмеялся, но как-то невесело. - Твое призвание быть моей женой. Я дам тебе всё. Зачем тебе работа?

- Чтобы быть собой, - тихо ответила я.

Повисла тишина. Роман смотрел куда-то мимо меня, и его лицо постепенно каменело.

- Значит, ты не хочешь быть моей женой, - наконец произнес он.

- Что? Нет! - я схватила его за руку. - Я хочу! Просто давай подождем до лета...

- Я не могу ждать, - отрезал он,