– У тебя было свидание с другом из хоккейной команды?

Я хихикаю, но он – нет. Он закатывает глаза.

– Это не свидание. Просто два парня ходят одновременно к одному парикмахеру подстричься. А потом тусуются в одном и том же месте.

– Значит, весь свой опыт свиданий ты получил от Джо, а теперь делишься им со мной? Мне это нравится. Как благоразумно.

Генри делает шаг вперед, берет меня за руки и сажает к себе на колени. Когда наши лица оказываются на одном уровне, он наклоняется ко мне, его губы практически касаются моих.

– Нет ничего благоразумного в том, о чем я думаю рядом с тобой. Или когда мы врозь.

Я слегка касаюсь его носа своим, и его дыхание замедляется. Я понижаю голос.

– Ты говорил то же самое Джо?

Это заставляет его рассмеяться.

– Нет, но я говорю тебе много такого, чего не говорю никому другому. Сколько у меня времени, прежде чем все соберутся?

Генри ласкает пальцем мое бедро, выводя маленькие круги и слушая, что я говорю. Из-за этого мне трудно связать предложение воедино.

– Меньше часа. Аврора ужинает со своей мамой и сестрой дома, затем всех заберет машина, о которой я договорилась. Организатор мероприятия превзошла все ожидания, поэтому доставка и установка всего необходимого закончилась раньше.

– Чем бы ты хотела заняться в одиночестве в отеле? – спрашивает он тихим голосом, его губы скользят по моему подбородку, пока не находят шею. – Проведя неделю без меня?

Моя кожа словно наэлектризована. Я ощущаю близость Генри каждой клеточкой своего тела, и чем больше он прикасается ко мне, тем большего мне хочется. Больше прикосновений, больше ласк. Просто больше всего. Это одновременно возбуждает и пугает.

– Я хочу пойти в свою спальню, – он одобрительно мычит, касаясь моей кожи, – и раздеться. – Он целует меня в шею, и желание продолжать разговор тает с каждой микросекундой. – И надеть розовую пижаму, приобретенную специально для ночевки на день рождения Авроры.

Он останавливается и медленно отстраняется, чтобы я могла посмотреть на него и его расширенные зрачки.

– Нам нужно поработать над твоей речью, но я не против этого плана. И я так давно не видел тебя полностью обнаженной… – Он подхватывает меня под колени, и, прежде чем я успеваю среагировать, несет через комнату в сторону спален. – Которая из них наша?

– Ты нарушил правило! – взвизгиваю я, взволнованная тем, что меня несут на руках, словно я ничего не вешу. – То самое, которое ты всегда нарушаешь!

– Пожалуйся совету директоров, капитан.

Я указываю на дверь, которая слегка приоткрыта.

– Это моя комната. Ты будешь спать в гостиной с остальными ребятами.

Генри толкает дверь спиной и несет меня до кровати, затем осторожно опускает вниз. Скрестив руки, он хватается за край своей футболки и медленно стягивает ее через голову. Она падает на кровать рядом со мной.

– Мы оба знаем, что это не так.

Желание и волнение борются друг с другом. Да, я хочу повторения прошлого раза, но здесь? Когда нам придется поторопиться, а потом провести весь вечер, тусуясь с остальными? Я не уверена, что уже готова для такого. Даже само желание делать что-то с кем-то в новинку для меня.

– Генри… – произношу я, и мне не нравятся кроткие нотки в моем голосе. Я приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть на него как следует.

– Хэлли, я знаю, чего ты хочешь. Ты мне доверяешь? – Я киваю. – Хорошо. Закрой глаза.

Я должна сказать ему, что не уверена, но меня снедает любопытство, что же произойдет. В прошлом все было совершенно по-другому; моя тревога основывается на том, что я нервничаю из-за неизвестности. По своей сути это возбуждение в такой же степени, как и настороженность.

Генри не прикасается ко мне, когда я закрываю глаза. Я слышу, как он ходит по комнате, и звук застегивающейся молнии, за которым следует еще какое-то шарканье. Мое сердце заходится в груди, а он все еще ничего со мной не сделал.

– Открой глаза, Хэлли, – тихо просит он.

Сделав глубокий и, надеюсь, незаметный вдох, я медленно открываю глаза. И тут же заливаюсь смехом.

– Я чувствую себя зефиркой, – говорит он, глядя на атласную пижаму, которая сейчас на нем надета.

Легкое чувство облегчения, которое я испытываю, неимоверно меня смущает.

– Нежно-розовый тебе идет.

Генри теребит край рубашки и качает головой. Мне нравится, что его имя вышито над нагрудным карманом, как на его хоккейных свитерах «Титанов».

– Мне все идет. Но это не значит, что я должен это носить.

– Больше всего мне в тебе нравится твоя скромность, – поддразниваю я. Я сажусь на кровати, чтобы рассмотреть его целиком, он и правда выглядит мило в розовом.

– Какой смысл мне быть скромным, если я хорошо выгляжу во всем, что надеваю? – Сделав шаг ко мне, он хватает меня за колени, подтягивает к краю кровати и встает между моих ног. – Без одежды я тоже хорошо выгляжу. Не думаю, что ты хотела бы это узнать, когда скоро начнут прибывать гости.

Это похоже одновременно на вопрос и подтверждение того, что он меня понимает.

– Я бы очень хотела, чтобы ты доказал свои слова, – бросаю вызов и тут же сожалею о своей уверенности, когда он опускает руки к поясу пижамных штанов. Я вытягиваю руки перед собой в каком-то драматическом протесте и пищу: – Только не сегодня!

– Я знаю. Я очень стараюсь, Хэлли. Я обращаю внимание на все, чтобы у нас с тобой все было хорошо. – Генри берет мои протянутые руки и сцепляет их у себя на затылке, придвигаясь еще ближе ко мне. Он целует меня в лоб, затем в кончик носа, прежде чем отодвинуться настолько, чтобы я могла полностью видеть его лицо. – То, что мы сделали что-то однажды, не означает, что мы должны это повторить или сделать это там, где тебе некомфортно.

– Я понимаю. Правда, и я знаю про все это неизменное согласие. Я просто… – не знаю, как это сформулировать? – …у меня никто еще не вызывал таких ощущений. Желание получить этот опыт само по себе для меня в новинку, понимаешь? Поэтому я нервничаю из-за того, что у меня нет опыта, но