— Женя, — как ежик фыркает Соня. — Ты себе представляешь, что это за гадость такая?

— Сын, от которого ждать беды? Представляю, — уточняю негромко и тут же прикусываю язык. Вот же дурак старый, снова разбередил Сонины раны. Только-только она себя настоящей женщиной почувствовала.

— Да ну его, — отмахивается она. — Пусть живет как может и к нам не лезет.

— А что, были прецеденты?

— Да. Слава дом, который ты Даше подарил, требовал обратно. Угрожал украсть Дашу, — вздыхает горестно моя роднуля.

— Ну, тут ему уже ничего не обломится, — усмехаюсь криво. — Я ему рога пообломаю. И в задницу морковку вставлю, — ругаюсь и спохватываюсь. При Соне даже грубого слова я произнести не смею. Боготворю эту женщину.

Люблю и преклоняюсь.

Как выстояла, как не утратила оптимизм. Одна. С ребенком!

А Славка, сука последняя. Появится, набью ему морду. И Дашу на себя перепишу. Нефиг! Ну какой из моего придурка отец? Чему он научить может? Да и нормальный мужик никогда своего ребенка не оставит без крыши над головой.

«Попадись мне, сученыш!» — прикрываю веки.

Слушаю Сонин щебет. О любимых фильмах и книгах, а сам планирую завтрашний день.

Сначала, естественно, свадьба и праздничный фуршет. Народу соберется немного. От Сони всего трое гостей будет. Крестная и Дараганов с девушкой. Поэтому мы быстро отпразднуем. Дашку оставим Нарейкам и смоемся в Дашкин дом. Там нас точно никто искать не будет.

Оттянемся сами. А когда Соня уснет, я вскрою тайники. Хорошо, просчитал вовремя. Не успел туда добраться Бабай.

«Он, видимо, на спрятанное бабло рассчитывал», — проскакивает в голове странная мысль. А не добрался, пошел в разнос. Вероятно, уже где-то втюхался по-крупному и собирался расплатиться моими кровными бабками.

А что, тема хорошая!

Я бы тогда ничего не смог предъявить. Но вмешалась судьба. Подослала мне Соню.

— Жень, — толкает она меня в бок.

— Что, роднуля? — целую ее в висок.

— Я тебе про «Игру престолов» рассказываю. Хочу с тобой еще раз посмотреть.

— Конечно, посмотрим, — соглашаюсь я. И в душе не ведаю, на что подписываюсь. Но ради Сони и Даши я на все готов.

— Женя, я тут вспомнила… — покаянно вздыхает любимая. — У меня на квартире остался бабушкин кулончик с аквамарином. Знаешь, есть такое поверье. Что-то новое, что-то старое, что-то голубое. Я его надеть хочу. Давай завтра по пути в ЗАГС заедем ко мне. Это займет несколько минут.

— Сонь, кортежу по центру придется долго крутиться, плюс пробки, — пожимаю плечами. — Да и охрана нам такой крюк не одобрит. Давай я лучше сам смотаюсь с утра. Мне волосы укладывать не надо, — веду рукой по коротко стриженой башке. — Маникюр и педикюр тоже отпадают. Делать особо нечего. Тут болтаться и тебя нервировать не хочу. Я туда и обратно.

— А это идея, — порывисто целует меня в щеку Соня. — Как же мне повезло с тобой, — причитает, обвивая руками за плечи. — Слава бы точно никуда не поехал…

— Так я не Слава, — улыбаюсь во все тридцать два. — Забудь о нем. Умоляю.

Легко касаюсь губами нежной шейки, опускаюсь ниже. Провожу дорожку из поцелуев к груди. Играючи захватываю в плен розовый сосок. Втягиваю его в рот и чувствую внизу движение. Товарищ воспрял духом, поднял голову и требует продолжения.

— Иди ко мне, — подминаю под себя девчонку. — Что ты со мной творишь, колдунья? — шепчу, обхватывая обеими руками бедра. Вхожу внутрь и чувствую, как отпускают тревоги и дурацкие сомнения.

Все. Я не один. С Соней. Где она, там и мой дом.

Глава 64

— Ключи дай, и я смотаюсь, — говорю ближе к рассвету. — Туда и обратно, пока пробок нет.

— В сумке возьми, — свернувшись калачиком, кивает мой рыжий котенок на дверь гардеробной и засыпает, обняв подушку.

А меня пробирает от ревности. Моя женщина меня должна обнимать, а не какую-то ортопедическую хрень.

Быстро одеваюсь, беру ключи и выхожу. Спускаюсь на кухню в надежде перекусить и застаю там Адама, пьяного и злого.

На столе одиноко стоит почти пустая бутылка виски. Рядом закуска в тарелке.

— Ты всю ночь бухал, что ли? — спрашиваю изумленно. Как по мне, Нарейко далек от земных радостей. Мне его с женщиной трудно было представить, а пьяным — тем более.

— Допустим, — кивает он. — Да ты не боись, братик. Я к десяти как штык буду. Сейчас мне доктор капельницу поставит. Я выз ову.

— Ты вообще в себе? — достав из холодильника мясную нарезку, сооружаю себе бутерброд. Наливаю чай. Себе и Адаму. Сажусь напротив.

— Нет, — пьяно мотает он головой. — Пумба эта из меня всю душу вымотала. Люблю я ее…

— Прости, — приподнимаю бровь. — Я думал, ты мутишь с принцессой Сарматов.

— Так это она и есть, — горестно причитает Нарейко. — Домашнее прозвище. Тимон и Пумба. Близнецы.

— А по-русски? — усмехаюсь криво.

— Артем и Алена Сарматовы, — вздыхает Адам и добавляет яростно. — Я ее отпустить не могу. Сдохну просто. Ну и мать моя взъелась… Поэтому Алене лучше и безопаснее выйти за меня замуж.

— А она?

— В очередной раз отказала, зараза…

— Ладно, — на ходу жую бутер. Отхлебываю чай. — Мне ехать надо. Где твой гребаный врач? Может, я тебя к нему отвезу? Пока никто не видел, как тебя плющит.

— Да, поехали, — сокрушенно соглашается Адам. — Я ему с дороги позвоню. Предупрежу. До клиники ближе ехать, чем ко мне.

— Вот и славно, — помогаю встать брату. Словно раненого веду его вниз, на парковку. Усаживаю на пассажирское сиденье. А сам прыгаю за руль Гелендвагена.

«Права!» — екает в башке запоздалая здравая мысль. Мои еще не просрочены. Но должны быть с собой. А где они, бл. дь? Где? Я и не помню!

Придется матери звонить. Может, ей отдали?

— Ты только осторожно. Не гони, — бухтит Адам, когда я выезжаю из имения.

Хочется вдарить по газам и гнать, гнать по полупустой дороге до трассы.

— Боишься? — стебусь над пьяненьким Нарейко.

— Нет. Меня тошнит, Женя. Я как человек-аквариум…

— Надо меньше пить, — восклицаю глубокомысленно. — Адрес клиники хоть какой?

— Сейчас, — Адам достает из кармана телефон. Сумрачно вглядывается в экран. Тыкает кнопки, открывая какое-то приложение. Находит нужный адрес. — Навигатор, — цепляет на панель трубку. — Он тебя сразу выведет.

— Прикольно. Не знал даже, что такие появились…

— Будешь сейчас по-новой жизнь узнавать! — подняв палец, философски изрекает мой брат. И засыпает.

А я смотрю на адрес клиники и присвистываю