Я с недоверием фыркаю, но он совершенно серьезен.

Он также прав.

Взрываясь от злости, я выхожу из комнаты. Может, это мелочно, но я хлопаю дверью его кабинета с большей силой, чем нужно.

Мой гнев улетучивается, и я остаюсь с чувством пустоты. Пустоты и грязи. Я иду прямо в «нашу» комнату и в душ, даже не дожидаясь, пока вода нагреется. Я не торопясь мою волосы и оттираю грязь с тела. Пластырь промокает, поэтому я снимаю его и мою лицо и за ушами. Затем я брею ноги впервые за неделю, и к тому времени, когда я выхожу, мои пальцы сморщены. Беглым взглядом я обнаруживаю, что ссадина на самом деле не такая уж и страшная, и отказываюсь заклеивать ее новым пластырем. Мне требуется пятнадцать минут, чтобы высушить волосы феном и придать им мягкие волны. Когда я смотрю на часы в телефоне, я вижу, что убила всего сорок пять минут.

Черт. Это будет долгая ночь.

В итоге я провожу весь день, сгорбившись над ноутбуком и погрузившись в редактирование первой половины своей книги. Это единственное, что может занять у меня несколько часов, и сейчас, если я не буду держать свой ум и руки занятыми, я могу сделать что-то, чего не должна. Например, узнать, кого Кэл поставил охранять нашу дверь, а потом узнать у Дарлы, какие у них любимые закуски, а потом позвонить ей, чтобы она принесла эти любимые закуски и посмотреть, не соблазнит ли это их покинуть коридор. Или выйти на балкон и посмотреть, насколько он высокий. К сожалению, это прямой прыжок на кирпичную мостовую, на которую не очень приятно приземляться.

Но, знаете, это только то, что я бы сделала, если бы не заставляла себя быть занятой. Я совершенно не пробовала это и не пыталась...

Часы летят, солнце заходит, на смену ему приходит луна. Облачное небо создает великолепный закат, и я трачу около пятнадцати минут, просто наблюдая за ним с балкона. Затем я зажигаю свечу на кофейном столике и наливаю себе стакан виски. Второй стакан следует быстро за первым, и я замечаю, что проверяю свой телефон чаще, чем когда-либо прежде. Это действие приводит меня в ярость. Когда я превратилась в подростка, ждущего звонка от своего парня? Кэл не был моим парнем.

Нет. Он мой муж.

На этот раз это слово не вызывает у меня дрожь по спине. Вместо этого в животе порхают бабочки, и я сжимаю губы, чтобы сдержать улыбку, которая грозит появиться.

Муж.

В одиннадцать часов я снова просматриваю свой телефон, удаляя уведомления. Мои сообщения вышли из-под контроля, с непрочитанными сообщениями от Дженны, Джуда, Кейт и... Леона? Почему он мне пишет? Я думала, что для него я практически мертва.

Нажимая на его переписку, я не могу сдержать вздох. Сообщение за сообщением, в которых он умоляет меня не идти сегодня на встречу с издателем.

Ло, останься дома. Я не могу объяснить, но я все тебе компенсирую.

Лорен, не ходи на встречу. Если нужно, проведи ее дистанционно.

Я же просил тебя остаться дома! Черт!

Ло?

Лорен, ты в порядке?

ЛОРЕН, ОТВЕТЬ МНЕ!

Они приходили с интервалом в несколько минут, и я дрожащей рукой прикрыла рот. Он знал? Что на Торна собираются напасть? И что я собираюсь с ним встретиться? Откуда он мог знать?

Пока вопросы кружились в моей голове, пришло еще одно сообщение.

Похоже, ты выбралась целой и невредимой. Но я подумал, что тебе следует знать, за кого именно ты вышла замуж.

Я чувствую его насмешку в тексте, и мои брови сходятся в недоумении. Что это значит?

Затем приходит изображение. Затем еще одно. И еще одно. Они сняты с небольшого расстояния, но, судя по окружающему интерьеру, это Abstrakt. Но он говорит не о месте. Нет, это Каллахан, которого Кира ведет за руку в отдельную комнату. На одном снимке они входят в отдельную комнату, на следующем Кира бросает соблазнительную улыбку через плечо, на последнем — дверь закрывается за ними. Кислота жжет мне горло, а желудок сжимается от гнева.

Он в Abstrakt? С Кирой? Женщиной, с которой он спал за две недели до нашей свадьбы. Я знаю, что тогда он мне ничего не был должен, но когда у тебя есть план быть верным кому-то, назови меня сумасшедшей, но дата на свидетельстве о браке не должна иметь никакого значения. Пар практически валит из моих ушей. Он должен был встретиться с анонимным отправителем электронного письма, а вместо этого он в чертовом секс-клубе?

Моя кровь закипает, и я вскакиваю на ноги. Наливаю еще один стакан виски и выпиваю его залпом. Выпиваю еще два, кипя от гнева и глубокого разочарования, прежде чем меня накрывает туман алкоголя.

Я должна была знать. Что все всегда говорят? Люди не меняются. Кэл, может, и стал старше, набрал мышечную массу и взял на себя дополнительные обязанности, но он все равно остался тем же человеком. Я делаю еще один большой глоток виски, и меня должно беспокоить, что он даже больше не жжет, но это не так. Наоборот, он только заставляет меня еще сильнее кипеть.

Проходит десять минут, потом двадцать. Свеча, которую я зажгла несколько часов назад, почти догорела, и я смотрю на мерцающий фитиль и теряю счет времени.

Наконец-то дверная ручка поворачивается, и входит мой муж. У него нет галстука, пиджак висит на руке, верхний пуговица расстегнута, а рукава закатаны до локтей. Растрепанные волосы — последний гвоздь в его гроб. Мой муж только что изменил мне. Снова.

Глава двадцать первая

Каллахан

Поездка на машине проходит гладко, но короткий путь до ресторана не помогает мне успокоиться. Я не привык, когда меня вызывают, и это точно больше не повторится. Возможно, они поймали меня в момент неудачи, но как только мы найдем того, кто поджигает мои склады, и разберемся с пропавшими людьми Лорен, все вернется на круги своя.

Мои кулаки чешутся, чтобы врезать достойному противнику, несмотря на то, что я все еще лечусь после последней драки. Три ночи назад, когда Лорен тихо спала в своей комнате, я понял, что больше не могу этого выносить. Ее постоянное присутствие не дает моему члену остыть уже две чертовы недели. Куда бы я ни пошел, она там. За завтраком, в тренажерном зале, и теперь я даже не могу выйти на улицу, не увидев ее, печатающую на компьютере