Адам вышел из себя и ударил по своему окну кулаком.

— Устинья прекрати, — перекрикивая звук воя сигнализации, выдал Адам. А я покачала головой. Поэтому, когда он все-таки прекратил пытаться открыть машину и поднял руки, я медленно потянулась и разблокировала двери, вылезла наружу, даже не стала поворачиваться и что-то ему доказывать, либо о чем-то с ним разговаривать.

Я ненавидела его так, как ненавидит только слепо любящая женщина.

— Устинья! Да прекрати ты! — Адам догнал меня. Забежал вперёд, желая остановить.

Я смотрела на него исподлобья.

Молчание — серебро, слово — золото. Не хотела разбрасываться последним.

— Ты можешь мне объяснить, какого черта происходит? Я все прекрасно понимаю, мы разошлись с тобой, но разве я тебя чем-то обидел?

Я отвела глаза.

— А предательство это не обида, а двадцать пять лет брака это видимо, просто цифра.

— Если ты что-то хотела, ты могла это все взять. Я не лезу в твою работу. Я не лезу в твою жизнь. Я оставил тебе ровно все то, что ты запросила. Мы с тобой не срались, ложки не делили. Я не выказывал никакого недовольства, даже если бы ты сказала о том, что хочешь все поделить по закону.

— Но ты сказал мы не будем делить по закону.

— Потому что я не вижу смысла! Зачем сейчас мы будем создавать юридические проблемы для того, чтобы все было у нас законодательно закреплено. Если ты что-то хочешь, ты всегда можешь об этом попросить.

— А я не хочу просить. — Выдохнула и сделала шаг в сторону.

— Устинья, да прекрати ты. И в конце Концов. Ладно, хорошо, предположим, я чего-то недопонял в нашем разводе, да, сказал, что ничего не будет делиться у нас по закону, но только это исключительно из того, что я прекрасно знаю, что ты не разберёшься во всем этом. И опять нам придётся контактировать, да?

— А тебе очень тяжело контактировать с бывшей женой, которая забеременела от тебя, а ты, как последняя скотина, взял и решил отправить её на аборт, ведь у тебя там беременная девка? Девка в какой-то момент стала ценнее двадцати пяти лет брака?

— Сейчас мы сядем в машину, я тебя отвезу домой, и во время дороги мы с тобой все это прекрасно обсудим.

— У меня своя машина за углом стоит. Так что не беспокойся.

Я перехватила его запястье и постаралась отодрать от своей руки.

Не получилось.

— Зачем ты решила трясти грязным бельём?

— Я не трясу грязным бельём. Просто уже все знакомые, которые есть в округе, оказывается, прекрасно знают о том, что я дура набитая. Они прекрасно осведомлены, из-за чего произошёл развод, и, видимо, наконец-таки выждав определённое время для того, чтобы у меня траур прошёл по нашему браку, все начало всплывать.

— Знаешь, как-то они очень прицельно ждали, ровно до момента, пока тебе не станет все известно.

Я пожала плечами.

Как я могу сейчас сказать что-то о действиях людей? Просто так случилось, просто так сложилось, просто когда мне было очень больно, появилась возле Маша Лукина.

— Оставь в покое меня. Ушёл и ушёл, я не бегаю за тобой, не цепляюсь за ремень брюк, не висну на коленке. Оставь меня в покое, если бы не твоя дурацкая инициатива переподписывать договоры, я бы на днях не увидела тебя с твоей девкой. Так что в исходе всего того, что происходит сейчас, виноват только ты.

Адам тяжело задышал, казалось, как будто бы он очень быстро и резво соображал, как бы вывернуть ситуацию.

— Так пошли, все-таки я тебя довезу до дома.

Адам развернул меня, а я понимала, что в нём больше ста килограмм, причём это не какой-то хиленький жирок, это сто килограмм мышц. И упираться было бессмысленно.

Он все-таки усадил меня на переднее пассажирское сиденье. Обошёл машину, плюхнулся на своё место завёл авто и выехал с парковки.

— Откуда Лукина все знает?

Я пожала плечами и перевела взгляд в сторону проезжей части.

Забытый токсикоз напомнил о себе, и я тяжело задышала, попыталась найти в сумке бутылку с водой, но ничего не было.

— Что? — Недовольно спросил Адам.

— Тошнит.

— А я говорил, а я говорил, что в нашем возрасте уже не рожают.

Я перевела на него тяжёлый взгляд и пожала плечами.

— Да, конечно, я, значит, стара, чтобы родить ребёнка, а ты у нас, отец молодец, третьего заделал мимо проходящей шлюходеве.

Адам сдавил руки на руле с такой силой, что готов был его промять.

— Останови, я выйду или заблюю тебя весь салон, — произнесла я нервно. И посмотрела на поток машин. Адам выругался, свернул с дороги, ударил по аварийке.

— Сиди, сейчас принесу воды.

Он выскочил из авто и забежав в ближайший супермаркет исчез за холодильником с напитками.

Мобильник мужа, который остался в кармашке дверцы, задребезжал так, что у меня заложило уши.

Я наклонилась, выхватила телефон. И перевернув его экраном к себе увидела фотку рыжей.

Повинуюсь какому-то глупому чувству, я приняла вызов и, заблокировав экран, бросила телефон, в подстаканник.

Когда Адам открыл дверь, я отчетливо произнесла:

— Родной, ты так обо мне заботишься, я так тебе благодарна.

Адам чуть не выронил бутылку с водой и воззрился на меня с диким шоком.

Набрав побольше воздуха, чтобы меня точно было слышно, я продолжила свой аудиоспектакль.

— Не знаю, как тебя отблагодарить хочешь, можешь остаться сегодня у меня…

Глава 8

Адам все-таки выронил бутылку из рук и, резко наклонившись, попытался её нащупать возле поребрика.

Я потянулась и дважды нажала на кнопку блокировки телефона, тем самым сбрасывая вызов.

Когда муж поднял на меня глаза, я холодно посмотрела на него и покачала головой.

— Ты что, надеялся, что я тебе сейчас это скажу?

Я точно могу сказать, что такого шока на лице своего супруга я ещё ни разу в жизни не видела.

— Это сейчас вообще что такое было, — хрипло произнёс Адам и, сев в машину, все-таки положил мне на колени бутылку с водой.

Я пожала плечами.

— Ты вот считаешь, что раз у нас развод был не по закону и все что я запрошу, могу взять. И, видимо, ты на такую благодарность рассчитываешь за каждое своё барское разрешение?

Адам скосил на меня глаза и все-таки вырулил с парковки и поджал губы.

— Очень нелогичное поведение, — произнёс