Но сейчас я не могу не оценить мягкие изгибы её тела и острые углы её лица, несмотря на отвращение, которое проскальзывает во мне, когда я думаю о том, кто она такая.

Избалованная маленькая богатая девчонка, живущая лёгкой жизнью, ради которой ей никогда не пришлось и пальцем пошевелить.

Есть много людей, которые могут меня удовлетворить, так что у меня никогда не было ни малейшего соблазна, даже если она и выросла в потрясающую женщину.

Мальчик над ней стонет, его движения становятся отрывистыми, а затем и вовсе прекращаются, и веселье разливается по моей груди, когда я замечаю неудовлетворенное выражение, появляющееся на лице Ясмин.

— Ты кончила, принцесса? — спрашивает он.

Если вы спросите меня, я бы сказал вам нет.

Она слегка улыбается ему и качает головой.

— Всё в порядке.

— Позволь мне позаботиться о тебе, — бормочет он, вынимая свой член, обтянутый фиолетовым презервативом, из неё и опуская лицо между её ног.

Ясмин тихонько ахает, но даже отсюда я вижу, что его движения — это движения мальчика, а не мужчины.

Она понятия не имеет, какая у неё могла быть альтернатива. Удовольствие, которое могло быть обрушено на её тело. Мой член пульсирует, когда образ её, привязанной к моей кровати с распухшей и покрасневшей киской, открытой напоказ, в то время как она молит о пощаде, проносится в моем сознании.

Я сдерживаю стон, хватаясь за переднюю часть своих брюк, прижимая ладонь к своей эрекции. Это вызывает во мне прилив удовольствия, и моя грудь сжимается, в то время как голова Ясмин поворачивается в мою сторону. Я должен спрятаться, пока она не увидела.

Может быть, если бы я был лучшим человеком, я бы так и сделал.

Но я никогда не был джентльменом.

Вместо этого я приоткрываю дверь ногой, ровно настолько, чтобы ей было хорошо видно, как я стою здесь, наблюдаю, жду, моя ладонь трется о толстый член, пока он давит на молнию.

Ее взгляд встречается с моим и расширяется, щеки краснеют, рот раскрывается, формируя идеальную букву «О».

Мои яйца напрягаются, когда она видит меня, желание войти в комнату и дать ее что-то, что можно обхватить губами, настолько сильное, что у меня кружится голова, но я сдерживаюсь, сжимая очертания своего члена и поглаживая себя через ткань.

Блять.

Мой взгляд прожигает ее насквозь, капля спермы стекает с моего члена, когда я осознаю, насколько она уязвима, раскинувшаяся перед другим мужчиной и явно неуверенная в том, что делать, видя, что я наблюдаю за ней.

Я ожидаю, что она закричит. Остановит жалкую попытку своего мальчика-игрушки и прикроется.

Но она этого не делает.

Вместо этого она выгибает спину, закатывает глаза, её грудь вздымается, когда она хватает воздух ртом. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, потому что мой член настолько, блять, твердый, что я не могу даже сконцентрироваться.

Заводит ли ее осознание того, что кто-то, кто старше ее на тринадцать лет, кто-то, кто, можно сказать, является лучшим другом её отца, наблюдает, как ее трахают? Может, этот парень и засунул в нее свой язык, но сейчас она думает обо мне, хочет она этого или нет.

Ее глаза снова открываются и тут же встречаются с моими, как будто мы — две стороны магнита, притягиваемые друг к другу силой. Затем ее взгляд опускается по всей длине моего тела, прокладывая дорожку к тому месту, где я продолжаю поглаживать себя.

Я ухмыляюсь, и она проводит языком по своей нижней губе.

Мой желудок сжимается, когда я представляю, каково было бы, если бы этот язык скользил по всей длине моего члена, пока она смотрела бы на меня, стоя на коленях.

Я в двух секундах от того, чтобы послать всё к черту, расстегнуть ремень и показать ей, что она могла бы получить, но как только моя рука касается пряжки, мой разум проясняется, и я задаюсь вопросом, что, блять, я делаю.

Вырвавшись из своих фантазий, я разворачиваюсь и ухожу, мое тело кричит, и отвращение от потери контроля пробивается сквозь возбуждение.

Меня не интересует дочь Али, ни в сексуальном, ни в эмоциональном плане, и я никогда не думал о ней иначе, чем о досадной помехе, глупой девчонке, которая встает на моем пути и думает, что заслуживает весь мир просто потому, что родилась в нем.

Только теперь она запечатлелась в моем мозгу.

И я не уверен, как ее оттуда вытащить.

3. ЯСМИН

Расскажет ли он моему отцу о том, что произошло?

Это первая мысль, которая проносится в моей голове после того, как я прихожу в себя после самого сильного оргазма в моей жизни.

Джулиан Фарачи шпионил за мной. И я позволила ему это делать.

— Ты в порядке?

Голос Эйдана звучит невнятно, потому что у меня гудит в ушах от того, как сильно я только что кончила, и потому что мой затуманенный разум пытается разобраться в том, что только что произошло. Тошнота скручивает мой живот, когда я встречаюсь взглядом с темно-карими глазами Эйдана.

Считается ли это изменой, если я не могла это контролировать?

Я не сделала ничего плохого, но мои бедра всё ещё скользкие от его взгляда, и от этого чувства отвращения и вины смешиваются и камнем падают на дно моего желудка.

— Принцесса, — продолжает Эйдан.

Слегка покачав головой, я протягиваю руку и прижимаю ладонь к его щеке.

— Да, я в порядке.

Я практически рассказываю ему о том, что произошло, слова так и вертятся у меня на языке, но в последнюю секунду я проглатываю их, решив похоронить воспоминания где-нибудь глубоко внутри себя, где я не смогу до них добраться. В конце концов, это больше никогда не повторится.

Джулиану действительно нечего терять, но если он расскажет моему отцу, я тоже не буду молчать и заставлю его признаться, что он наблюдал за мной. И я очень сомневаюсь, что он бы хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что он потирал свой член, наблюдая, как дочке его босса отлизывают. Я не совсем понимаю, почему он наблюдал за мной, когда большую часть времени активно пытался убрать меня с глаз долой.

Мурашки бегут по коже и покалывают меня изнутри, как иголки, когда я снова думаю о том, что я кончила, потому что он был рядом.

О том, как сильно мне это понравилось.

Это было только потому, что он привлекателен. Временная оплошность, вызванная обостренным