Я думала, что округлившийся живот будет мешать в такой позе, но мне, наоборот, было приятно касаться им крепкого пресса, и так было даже удобнее подставлять низ живота для ласк. Он чуть отодвинулся, чтобы расстегнуть ремень и брюки и освободить каменный член. Его действия возбуждали не только меня, но и его тоже. Он легко сдвинул трусики в сторону, даже не снимая, и, приподняв меня за талию, опустил на мощный ствол. Я уже начала забывать, какой физической силой он обладал и как легко он перемещал моё тело по своему усмотрению. Он приподнимал меня, помогая настраиваться на темп, в котором мне было удобно двигаться самой. И когда я стала насаживаться самостоятельно, он принялся массировать бугорок сверху, а потом присоединился к моим движениям. Когда я опускалась, он подталкивал меня. Я запрокинула голову, находясь уже на грани, когда моё тело двигалось почти без участия сознания, а он держал меня за шею сзади. Он не сдержался и кончил на пару движений раньше меня, пока я не опустилась в экстазе на его грудь. Мы были полностью одеты, он даже пиджак не снял, и соприкасались только внизу, но я чувствовала близость и понимание как никогда раньше.

Хамдан так же легко переместил меня на сиденье рядом с собой и достал салфетки из бардачка. И даже сам помог мне вытереть жидкости после слияния наших тел. Я не стала пристёгиваться, а он обнял меня, прижав к себе сбоку.

— Это чтобы дорога не казалась скучной?

— Да, скоротать время, Марина. Но тебе ведь понравилось?

— Да.

— У нас есть ещё дела.

— Какие?

— Нужно подготовить комнату для ребёнка. Ты должна этим заняться.

Я отстранилась, но он не выпустил меня из крепких рук.

— Ты всегда будешь матерью этого ребёнка, Марина. Только ты можешь сделать детскую такой, какой она должна быть. Когда тебе нужно будет поехать в магазин, можешь взять с собой Фатиму в помощь. Машина с водителем будет всегда в твоём распоряжении.

— Так просто выпустишь меня за ворота?

— Ты же этого хотела, а времени на подготовку осталось уже мало.

— В чём подвох?

— В охране. Но это не только, чтобы удержать тебя от глупостей, но и для твоей же защиты.

— Мне угрожает опасность?

— Нет, но, чтобы так и осталось, нужны меры предосторожности. Удача любит подготовленных.

Я не готова была настолько активно включаться в подготовку к рождению ребёнка, но, похоже, здесь у меня выбора не было. Даже если я не буду рядом с этим ребёнком, я должна оставить что-то для него после себя. Это были страшные мысли, как будто я заранее знала, что умру после его рождения. Что в этом случае делают? Своими руками создают что-то, что останется с ним на всю жизнь? Снимают видео с напутствием? Я не хочу об этом думать, но мысли сами лезут в голову. Хамдан даёт мне возможность оставить что-то после себя. Не будет никакой жены, любовницы, матери. Это иллюзия, чтобы прикрыть суровую реальность. С ним у меня никогда не будет выбора.

Мой ребёнок с самого рождения будет знать, что я его бросила, какими бы ни были причины. Даже если ему скажут, что я умерла, у него никогда не будет родной матери рядом. Он будет меня или ненавидеть, или любить беззаветной любовью, или никогда обо мне не подумает, но за любую боль, которую он испытает из-за того, что меня нет рядом, я уже сейчас испытывала вину. Но вслух я ответила:

— Хорошо.

Я должна подготовить комнату. Это то немногое, что я могу сделать.

Глава 37

В промежутках между подготовкой к рождению ребёнка Хамдан устраивал мне экскурсии по стране, которая оказалась довольно большой.

Без машины тут делать нечего, потому что общественного транспорта почти нет, а города расположены далеко друг от друга. С парковками проблем нет — всегда есть, где оставить машину, что было очень странным по сравнению с Москвой. А дороги на удивление хорошие, с более чем умеренным трафиком и корректными водителями. Однажды я стояла на дороге и собиралась переходить улицу, когда водитель остановился, хотя и не было никакого пешеходного перехода, и показал жестом, чтобы я переходила. Народ здесь дружелюбный, улыбчивый, не испорченный массовым туризмом.

В городах много индусов, иногда мне казалось, что их чуть ли не половина жителей Омана. Я не сразу заметила, что почти все мужчины ходят в белых длинных рубашках, а женщины — в чёрном. Поэтому я в своей одежде очень выделялась, а вот Хамдан, напротив, всегда оставался аутентичным: носил неизменный белый балахон. Хамдан уверял меня, что у них довольно демократическая страна на Ближнем Востоке. Женщины получают образование, работают и даже занимают посты в кабинете министров.

Самая большая опасность на дорогах — это лежачие полицейские: их очень много, причём они довольно высокие и не всегда обозначены знаком. Теоретически на них нанесены оранжевые полосы, но они часто стёрты, и их можно заметить только по той части, что идёт на обочине. Однажды нашу машину так тряхнуло, что мы даже остановились, и водитель пошел смотреть, всё ли в порядке с машиной.

Собак на улицах практически нет — это я заметила, ещё блуждая по Маскату. Только в Суре по пляжу бегала парочка, зато кошки здесь есть в большом количестве, мелкие и зашуганные.

Мы с Хамданом ходили свободно, где бы ни были, хотя я стала замечать, что охрана всё же была, но держалась на расстоянии. Мне было интересно первый раз зайти в продуктовый магазин, где я нашла множество интересных продуктов, в основном из Индии и совсем без спиртного. Вместо музыки там играли молитвы.

Я заметила, что банковские карты вполне в ходу — их принимают в сетевых супермаркетах, гостиницах, на заправках. В мелких магазинчиках, на рынках и тому подобных местах в ходу наличные, разумеется.

Аромат Омана — ладан. Это неудивительно, потому как тут его и производят. И воскуривают везде: в магазинах, на рынках и даже в музеях. Иногда у меня возникало такое чувство, что я постоянно нахожусь в храме даже под открытым небом.

Табличек с названием улиц почти нигде нет, как я уже заметила в Маскате, но вывески и этикетки почти все дублируются на английском. Улицы довольно чистые, хотя смотря