— А если нет?

— Ей деваться некуда. Я лягу на коврике возле её двери и буду, как безродный пёс спать на лестничной площадке. Какое сердце выдержит?

Ну, я бы поспорила. Будь на его месте Олег… моё бы и не подумало дрогнуть. Хотя, конечно, всё это теория. Но меня даже передёрнуло, когда я подумала о подобной ситуации. Лучше уж не надо мне такие стрессы.

— Тогда сделаем так. Сейчас я доготовлю ужин, мы поедим, а потом я сама с Олегом разберусь. Никуда ты не пойдёшь. А то знаю я твою стратегию. Только слово не такое — и ты уже кулаками машешь.

— Тогда не одна. Хоть с Андрюхой, что ли, — покосился Филипп на Марка.

— Ты тоже никуда не пойдёшь. Не стоит обострять ситуацию, — осадила я взглядом соседа.

— Мам, пахнет вкусно, — заглянул в кухню Андрей. — И я это… Лайтика с собой забрал. Выгулять надо. Мы с Катей пойдём, ага?

— Я с вами! — подорвался Филипп. — Пригляжу, чтоб малых никто не обидел.

Минута — и мы с Марком остались наедине.

— Я могу помочь, Мила, — сказал он, как только за троицей с животными захлопнулась входная дверь. — И деньгами, и квартирой.

Он смотрел на меня и ждал. Кажется, ему хотелось, чтобы я приняла его помощь. Но я только мотнула головой.

— Не надо. Это… чересчур.

Сердцем я понимала, зачем он это делает. Но между нами — несколько поцелуев и разговоров. И я не могла вестись на столь щедрые предложения.

Я видела, как упрямо сжались губы у Марка. Заметила, как похолодели глаза, как выпятился вперёд упрямый подбородок.

— Не обижайся, пожалуйста, — мягко погладила его по плечу. — Это бы, естественно, решило мою проблему, но я так не могу, прости.

Марк только кивнул в ответ и сжал легонько мои пальцы.

— Давай я тебе помогу с ужином, — перевёл он разговор и встал рядом. — Только ты командуй, ладно? А я уж… что смогу.

Глава 39

Ужин у нас получился вкусный и весёлый.

На кухне Марка — тесно. Ещё бы: трое взрослых и двое подростков. Но так тепло, душевно… Аж плакать захотелось.

— Вкусно, Мил, — уплетал за обе щёки Филипп, — у тебя всегда так: из топора можешь кашу сварить.

Ну, на счёт «топора» я бы поспорила. Продуктов в холодильнике Громова хватало.

Дети ели с не меньшим энтузиазмом.

— Вот говорила же я тебе, пап, давай сделаем столовую! — заявила Катя. — Нам бы там всем было хорошо! А здесь тесновато, не находишь?

По тому, как завис Марк, я поняла, что про столовую он либо не помнил, либо никогда не слышал. Да и вряд ли они это обсуждали с дочерью, когда он эту квартиру купил и ремонтировал.

— Не продумал, да, — кивнул он, соглашаясь. Спорить и доказывать ничего не стал.

В любом случае, нам всем и на тесной кухне было хорошо.

И каким бы отличным ни был наш ужин, он подошёл к концу.

— Пойдём домой, Андрюш, — тяжело вздохнула я.

— А как же посуда? — посмотрел сын мне в глаза. — Надо посуду помыть.

— Мы сами! — отмахнулась Катя. — Правда, пап?

Марк с тревогой в глазах следил за мной. Видимо, понимал, что любая помощь сейчас лишняя. Есть проблемы, которые я должна решить самостоятельно.

— Да, конечно, — перевёл он взгляд на дочь.

— Я помогу! — вызвался Фил в добровольные посудомойки. — Тут же делать нечего! Сейчас загрузим в машину тарелки и всем счастье!

Сын домой идти не хотел. Я видела это даже по его затылку. Да что там: мне самой не улыбалось снова сталкиваться с Олегом. Но надо уж разрубить этот гордиев узел и хоть немного выдохнуть. А потом решать и другие, не менее важные вопросы. Например, с работой.

Я всё ещё видела взгляд, которым меня одарил Владик, когда я в машину Марка садилась. Но об этом я подумаю потом. Сейчас другое на повестке дня.

И мы поднялись наверх. Всего один этаж, а будто на Голгофу. Словно по минному полю без сапёра. А что поделать…

В квартире царил полумрак. Я устало клацнула по выключателю, и зачем-то подумалось: почему выключатель, если он одновременно и включатель света?

Лайтик тихонько гавкнул и пошёл вслед за Андреем. Хорошо, что ему у Громовых лапы уже помыли. Как по команде открылась дверь в бывшую супружескую спальню, и оттуда высунулся недовольный Олег.

— Ну, наконец-то! — воскликнул он. — Я уже думал, ты домой решила не возвращаться.

Можно подумать, он ждал.

— Извини, была занята, — ничуть не испытывала я раскаяния. — Пойдём, нужно поговорить, — повела я его на кухню да так и застыла на пороге.

Ну, в общем, Олег не стеснялся, судя по всему. Немытая посуда, пригоревшие остатки яичницы на сковороде.

В холодильник я заглядывать не стала. И так понятно, что продуктов там не прибавилось, а совсем даже наоборот. Он даже в магазин сходить, продукты купить не удосужился.

Интересно, он впрямь думает, что я буду его кормить?

— Ужин бы не мешало приготовить, — недовольно пробурчал почти уже не муж, поражая меня непробиваемой наглостью и тупостью.

Я ему ещё и обязана что-то?! Да он охренел, пусть простят мне всевышние силы мой не слишком изящный язык!

— Вот что, — сказала я, усаживаясь на стул и обводя взглядом стол с крошками, — я не собираюсь быть прислугой. Обстирывать тебя и обеды-ужины готовить — не ко мне. Если ты нафантазировал обратное, сделай милость, умерь свои мечты. То, что было, уже не вернётся. Но я хотела поговорить не об этом. Как ты понимаешь, жить, как прежде, у нас не получится. Я осознаю, что впереди нас ждут суд и раздел имущества. Но пока нам нужно найти компромисс и мирно разбежаться в разные стороны. Филипп, которому ты сегодня дверь не открыл, предложил неплохой вариант. Ты можешь пожить в его квартире. Без него, естественно. Будем считать, что это временное жильё, пока не найдём нормальные варианты размена нашей квартиры.

Олег смотрел на меня брезгливо, словно я таракан, которого ему придётся прихлопнуть.

— Ты ж меня любила? — задал он вопрос, который никак не касался всего того, о чём я пыталась только что ему толковать. — Мы ж хорошо жили?

— Наверное, это я должна была бы задавать тебе подобные вопросы, когда ты решил, что кто-то лучше, красивее, моложе меня… Или уж не знаю, какими ты критериями пользовался. А может, никакими. Просто взял и изменил. Растоптал всё, что было между нами хорошее.

— Неужели всё так быстро проходит,