Томас неопределенно кивнул, подошел к кровати и с ухмылкой посмотрел на три мягкие игрушки возле подушки:

– У них есть имена?

О нет.

– Что? За кого ты меня принимаешь? Мне почти двадцать, Томас, я не даю имена игрушкам, – нервно хихикнула я.

– Да ладно! Признавайся, как их зовут? – Томас сел на край моей кровати и принял выжидающий вид.

Поколебавшись еще примерно минуту, я выпалила:

– Момо, Нина и Спарки.

– Момо, Нина и Спарки? – Томас с трудом сдерживал смех.

– Эй! Ты не можешь вот так входить в мою комнату без разрешения и смеяться над моими вещами! Это обидно!

Томас попытался стать серьезным, но безрезультатно.

– Итак, если я правильно понимаю, – он положил плюшевого зайца себе на колени, – ты спишь с игрушками, как большой ребенок. А еще любишь сериалы, – он кивнул на полку с дисками над телевизором. – Видимо, у тебя скучная жизнь и ты неисправимый романтик.

Его взгляд перешел на книжный шкаф, заставленный любовными романами.

– И кажется, у вас с матерью одинаковое расстройство…

– С чего ты взял? – возмутилась я.

– Не знаю… Книги расставлены по высоте, а туфли – по цвету… То, как ты обустраиваешь стол во время занятий… Хьюстон, у вас в семье есть проблема!

Во мне проснулось раздражение.

– Прекрати. Мне просто нравится, когда вещи на своем месте, в правильном порядке. Я аккуратная и не более того.

– А что, если я ненароком что-то испорчу? – Томас подошел к книжному шкафу.

– Попробуй. Если не терпится умереть.

– Честно говоря, мне бы хотелось чего-то другого… – он нахально улыбнулся.

Щеки мои вспыхнули, и я сердито посмотрела на Томаса, чем только его позабавила.

– Например, сесть в кресло и созерцать потолок, – он устроился поудобнее, скрестил руки, немного раздвинул колени и с озорным блеском в глазах начал сканировать мои ноги.

Меня окатила волна жара. Черт, ну почему он такой привлекательный?

С трудом отогнав горячие видения, я выпалила первое, что пришло в голову:

– Хватит глазеть. Поднимай свою задницу и вали в общежитие или возвращайся на вечеринку. Здесь ты не останешься.

– Братская вечеринка началась скучно, стоило ей набрать обороты, и позвонил сосед. Понимаешь, о чем я?

– Ох, – я приложила руку к груди, изображая грусть, – мне так жаль, что помешала твоей бессонной ночи. Но, Томас, я ведь не просила тебя приходить. Ты мог остаться там.

– Мог. И на самом деле должен был, – подчеркнул Томас. – Променял верное веселье на скуку.

Никакого чувства такта.

– Ты мудак, Томас!

А еще самый настоящий биполярник, которому доставляет удовольствие выводить меня из себя.

– Могла бы поблагодарить меня, а не психовать.

Он издевается?!

Терпение мое лопнуло, и я швырнула в Томаса одну из мягких игрушек.

– Черт, ты проткнула мне глаз!

Лицо его перекосилось, и тут я осознала, что бросила в него кенгуру, в котором хранила серьги и браслеты.

Томас продолжал растерянно моргать, и я поспешила на помощь. Нежно коснулась ладонями его щек, чтобы осмотреть лицо.

– Прости, я не хотела…

Фразу закончить не удалось. Томас встал, обнял меня за талию и повалил на кровать.

– Какая же ты наивная, детка.

Он сел на меня, одной рукой сжал мои запястья над головой, а другой стал щекотать бока.

– Прекрати! – сквозь смех крикнула я.

– Ты пыталась убить меня мягкой игрушкой, Несс?

– Томас, прошу, прекрати!

Я пыталась вырваться, извивалась, но он продолжал меня щекотать. В конце концов силы мои иссякли.

– Хорошо, ты победил! Хватит!

При этом в моих глазах мелькнули слезы. Томас их заметил и ослабил хватку.

– Я всегда побеждаю, запомни.

– Конечно, ты раза в два больше и застал меня врасплох. Разве это можно назвать честной победой? – я притворилась, что обиделась.

– Каждый сам выбирает, как играть.

Томас постучал пальцем по кончику моего носа, и мы оба замерли, глядя друг на друга. Улыбки на губах исчезли.

– Делай так чаще, – наконец сказал Томас.

– Что? Нужно чаще кидать в тебя мягкие игрушки?

– Нет, смейся, – прошептал он, находясь в опасной близости от моего лица. – Ты в такие моменты светишься.

Он провел пальцем по моим губам, и у меня перехватило дыхание.

– Все в порядке? – поинтересовался Томас.

– В порядке ли я?

Сердце мое бешено колотилось, в горле пересохло, я чувствовала себя в тисках его взгляда, тела и неповторимого аромата ветивера.

И все-таки я нашла в себе силы кивнуть. Томас горделиво ухмыльнулся и еще плотнее приблизился к моему лицу, заставляя меня таять. Потом он уверенно раздвинул мои ноги и расположился между ними. Каждая клеточка моего тела вздрогнула.

– Что… что ты делаешь? – с трудом выдохнула я.

– А ты как думаешь? – хрипло прошептал он.

– Томас… – я сглотнула и решила во что бы то ни стало его остановить.

Нужно оттолкнуть его… хотя бы попытаться…

– Ванесса…

Он прижался своими губами к моим. Один, второй, третий раз… опьянил меня. Я закрыла глаза, машинально сжала коленями его бедра и отдалась медленным и нежным поцелуям.

Ритм моего сердца напоминал пулеметную очередь.

– Ты должен… ты должен уйти…

Томас переместился к моему уху, прикусил мочку, лизнул, вызывая дрожь внизу живота.

– Нет, не должен.

– Пожалуйста…

Просьба походила на отчаянную мольбу. Часть меня хотела, чтобы Томас ушел, другая же желала выдать ему карт-бланш и утонуть в страсти.

– Ты слишком много говоришь, – раздраженно сказал он и рывком прижался ко мне, заставляя замолчать.

По телу снова пробежала волна дрожи. Язык Томаса властно захватил мой, отразив все попытки сопротивления. Я жадно ответила на поцелуй и прижала ладони к его лицу, когда он отпустил мои запястья.

Кажется, Томаса это возбудило еще сильнее: он сжал мое бедро так, что я задохнулась. От неожиданности и боли я вцепилась в его плечи, а он прошептал:

– Я собираюсь трахнуть тебя прямо здесь, Несс.

У меня вырвался слабый стон, который Томас заглушил жадным поцелуем.

– Прямо на твоей кровати.

От извращенных ноток в его голосе я покраснела и ощутила жгучую потребность почувствовать его внутри. Но голос разума тихо намекнул, что это неправильно: Томас никогда не даст мне того, что я хочу, а я никогда не дам ему того, что нужно ему. Я должна остановиться, иначе пожалею. Нельзя позволить этому парню испортить мне жизнь.

Собрав волю в кулак, я уперлась Томасу в грудь, побуждая его остановиться.

– Томас, подожди…

Он отстранился, но глаза его были затуманены желанием, а сердце билось так же быстро, как и мое. Мы оба запыхались, лица раскраснелись, губы