Ками открывает дверь, и она выглядит испуганной. Ее рыжие волосы заплетены в косу, перекинутую через плечо, и она одета в пижаму. В последнее время на работе с ней что-то не так, и я не могу понять почему. Мне кажется, она стала какой-то подавленной. И, обычно уверенная, теперь она ведет себя довольно сдержанно.

На мой взгляд, самый явный признак того, что с ней что-то не так, – это то, что она начала приходить на работу вовремя. Она всегда и везде опаздывает. А когда постоялец накричал на нее, она даже не стала возражать. Я поднимаю бумажный пакет.

– Я принесла тебе куриный суп с лапшой и еще кое-что на вид полезное.

– О, Хэлли, – тихо произносит она. – Заходи и присаживайся.

Я знаю, что всех ее соседок по комнате нет дома, потому что я только что была с ними, и именно Ава сообщила мне о ее болезни. Ава согласилась со мной, что в последнее время Ками сама не своя, а когда я спросила о причине, она сменила тему. Где-то в глубине души я переживаю, что сделала что-то не так, но никто не хочет мне об этом говорить.

– Как ты себя чувствуешь? – интересуюсь я, устраиваясь на диване.

Она садится напротив меня и подтягивает ноги к груди, обхватывая их руками.

– Бывало и лучше. Спасибо, что принесла мне поесть.

– Я тебя чем-то расстроила? – спрашиваю ее. Ненавижу отчаяние в своем голосе и то, как себя из-за этого чувствую. – Я хочу извиниться, если это так.

На лице Ками появляется шок.

– Что? Нет, о боже. Конечно же, ты не сделала ничего такого, чтобы меня расстроить.

– Я переживу, если и так. Ты ведь знаешь, что у меня мало опыта в плане дружбы. И, ну, я просто не хочу быть таким другом, который не извиняется, когда нужно это сделать.

– Хэлли, тебе не за что извиняться. Дело во мне. В моей голове. Все так запутано. Я… тьфу. – Она потирает лицо руками. – Мне подсыпали что-то в напиток на концерте Take Back December, и, нет-нет, не паникуй, ничего не случилось. Поппи тоже опоили. Ава сразу поняла, что что-то не так, и отвезла нас в приемное отделение больницы. Нам повезло.

– Нет никакого везения в том, что тебе подсыпали наркотики в напиток. Мне очень, очень жаль, что это с тобой случилось. Клянусь, я не знала, иначе бы не пришла сюда, чтобы говорить о себе.

– Это не так! И я не хотела, чтобы кто-то знал, потому что меня раньше уже накачивали наркотиком. В выпускном классе средней школы. В тот раз мне повезло меньше, – говорит она, и внутри у меня все сжимается. – Я правда не хочу говорить об этом. Просто случившееся меня немного потрясло, но я справлюсь. Я только не хочу, чтобы ты думала, что ты что-то сделала, Хэлс. Это не так. Мне просто нужно побыть одной, чтобы все обдумать, и потом я вернусь к нормальной жизни, клянусь. Впрочем, завтра я пропущу. Не думаю, что в таком настроении мне следует быть на вечеринке в честь Хэллоуина, но клянусь, я скоро приду в норму.

Узнав о том, что произошло, я испытываю миллион разных эмоций. Самая сильная из них – гнев за свою подругу.

– Тебе не нужно возвращаться к нормальной жизни, я просто хочу, чтобы с тобой все было в порядке. Чем я могу тебе помочь? Хочешь, я побуду с тобой завтра вечером, чтобы ты не была одна?

Она качает головой.

– Мне правда лучше думается в одиночестве, но спасибо. Я хорошо умею раскладывать все по полочкам.

– Это хорошо или плохо?

Она смеется, но я все равно вижу боль в ее глазах.

– Не знаю, но мы это выясним.

– Хочешь куда-нибудь сходить в воскресенье? Мы могли бы пойти позавтракать или пройтись по магазинам. Я понимаю, что, как ты говоришь, ты предпочитаешь справляться в одиночку, правда понимаю, но мне также кажется, что тебе не стоит оставаться одной, и я знаю, что твои лучшие друзья больше не живут поблизости, а я не из их числа, но… – Я несу чушь. Полную чушь. Она прожила с Саммер и Браяр четыре года, прежде чем они закончили колледж, и я не хочу, чтобы она думала, будто я достойна такого уровня доверия и дружбы. – Я просто чувствую…

– Хэлли, – перебивает она меня, смеясь. – Завтрак – это здорово. Закусочная «У Блейза»? Во сколько тебе будет слишком рано, если ты собираешься в «Горшочек меда»? Я не слышу свой будильник, когда с похмелья.

– Любое время подходит. Я не собираюсь напиваться. – Она не ахает от ужаса или тому подобное, лишь роется в продуктовом пакете, который я ей принесла, доставая еду. – Я узнала, что в состоянии похмелья я очень тревожный и эмоциональный человек. Надеюсь, что людям со мной не будет скучно, и они по-прежнему захотят общаться.

Она перестает рыться в пакете и смотрит на меня.

– Саммер не пила по той же самой причине. На самом деле это мы с Браяр убедили ее, чтобы она бросила, потому что не могли выносить ее истерик по поводу конца света каждый раз, когда она выпивала больше двух бокалов вина. Это не делает тебя скучной.

– Логически я это понимаю. Серьезно, я знаю, что веду себя нелепо, и не должна думать о давлении со стороны сверстников, когда в буквальном смысле уже взрослая. Но…

– Но ты беспокоишься, что, если не захочешь делать то, что делают все остальные, тебя перестанут приглашать, и ты останешься одна, – говорит она, снимая слова с моего языка. – Я понимаю. Этот бывший и его друзья здорово повлияли на твою самооценку, да?

Ого. Неожиданный поворот.

– Наверное. Не знаю, я как-то об этом не думала. Что касается самооценки, оглядываясь назад, они определенно считали меня скучной.

– Если они не оценили, насколько классно с тобой общаться, это не значит, что остальные этого не понимают. Кроме того, по статистике, в газировку реже подсыпают наркотики, чем в алкоголь, так что победа есть победа. – Должно быть, на моем лице отражается шок, потому что она хмурится. – Что? Как еще я могу справиться с этим, если не шутить по этому поводу?

– Кэмпбелл, тебя