Бессмысленно тратить свои силы на борьбу с женщиной, когда в мире есть другие противники, а у меня их особенно много. Марина давала мне импульс для борьбы с миром и самим собой, черпая из неё энергию для достижения своих высот. Раньше у меня не было такого мощного источника. Я действовал по инерции, которую мне когда-то задала мама.

Отец как-то сказал, что женщина — это очаг энергии, родник жизненных сил… Поэтому у него было так много женщин. Они давали ему стимул к движению вперёд, но он не считал, что для этого нужно любить. И я считал это необходимым условием.

У меня была всего одна женщина, и только она была мне нужна. Марина была слишком особенной, чтобы к ней подходили стандартные «ключи». Я уже добился многого, но всё равно продолжал чего-то искать. И теперь я чётко понял, чего мне не хватало — женщины. И дело было не только в предсказании, а в том, что я созрел для настоящих отношений, когда нашёл свою единственную. И лишь правильно обращаясь со своей женщиной, можно найти в себе силы на то, чтобы двигаться дальше.

Пробить потолок над головой и расти дальше.

Я был в тупике. Я не знал, что правильно: для меня, для неё, для нас. Мне нужно было переосмыслить нужды Марины и мои собственные желания и найти новый вектор для действий. Теперь я сам был человеком, который совершает ошибки. И я буду наказан.

Глава 34

Я проснулась. Комната с первого взгляда казалась незнакомой. Сквозь пелену сознания пробивались воспоминания вчерашнего дня. Маленькая жизнь на экране монитора. Проникновенный взгляд Хамдана. Его тёплые руки на моём плече. Узкие петляющие улочки Маската. Облезлая кошка. Трое парней в тупике. Полиция. Дом эмира в городе. Побег оказался неудачным. Второго шанса у меня не будет. А если и будет, то я больше его не использую.

Я потёрла лоб. Голова была тяжёлой, тело уставшим, а на душе отчаянно скреблись кошки. По часам день, вероятно, был в самом разгаре, но через закрытые ставни свет почти не пробивался. Я с трудом встала и открыла окно. Осмотрелась в комнате, но одежды нигде не заметила. Заглянула в шкаф, тоже пусто. Я потуже затянула пояс банного халата и вышла из комнаты. Спустилась вниз и прошла прямо на кухню. Приветливая женщина была там. Она широко улыбнулась и что-то сказала по-арабски. Я спросила на английском:

— Где моя одежда?

Она, кажется, не поняла. Я потянула за халат, подтверждая свой вопрос жестом. Теперь она поняла и достала из-за стола пакеты. В них было платье, туфли и новое бельё. Кто-то предусмотрительно приготовил мне сменную одежду.

Пока я заглядывала в пакеты, женщина уже выставила на стол тарелки с едой. И вот теперь я почувствовала голод, даже слюнки потекли. Наелась до отвала и сказала: «Спасибо». Женщина почти не говорила по-английски, только отдельные слова, но осталась очень довольна тем, как плотно я позавтракала, одобрительно кивая и подкладывая ещё еды.

Я взяла пакеты и пошла переодеваться. Но когда оделась, то не знала, что делать дальше. Хамдана не было. Записки он не оставил. Я немного посидела в комнате и пошла к добродушной женщине. Она по-прежнему хлопотала на кухне. Она опять широко мне улыбнулась, вытерла руки о передник и почти вытолкала меня из дома за дверь. Там уже ждала машина со скучающим водителем, который поспешно выбросил недокуренную сигарету при виде нас и побежал открывать для меня дверь. Значит, Хамдан всё-таки оставил указания на мой счёт. Здесь мне делать нечего. Я послушно села в машину, выбора всё равно не было. Женщина мне помахала с широкой улыбкой и дождалась, пока машина выехала за ворота.

Мы выехали из города и поехали по уже знакомой дороге — сначала петляющей, потом более-менее ровной, пока не доехали до ворот известного мне дома. Я чувствовала себя куклой, игрушкой, которую кукловод дёргает за верёвочки.

Но так ли это было на самом деле? Я не могла отрицать, что между нами была какая-то непостижимая химия. Само по себе физическое возбуждение не возникло бы без эмоциональной составляющей. Самый первый раз под наркотиками не в счёт. Но потом я каждый раз испытывала эмоциональную связь с Хамданом.

Он заставлял меня чувствовать. И не только страх. Эмоциональная привязанность — так и вовсе сложное для понимания явление. Она может варьироваться по силе и не всегда связана с хорошим знанием и пониманием человека. Мои чувства осложнял ещё и тот факт, что я была «идеальной» жертвой абьюзивных отношений, склонной проецировать привлекательный образ на малознакомого человека и влюбляться в него, когда нет другого выбора. Но, честно говоря, он понравился бы мне и в другой ситуации, когда бы мы начали отношения по взаимному согласию. Вот только я не представляла Хамдана в роли романтичного влюблённого, честно добивающегося расположения женщины.

Я никогда не считала секс самоценным процессом, для меня он всегда был способом выразить чувства и близость ума и духа, но ведь эмоциональная привязанность и физическое влечение берут начало в одних и тех же участках мозга. Более того, я относила себя к категории людей, которые не спят с кем попало. Но понятие «с кем попало» тоже стало для меня спорным: где граница, после которой человек становится достаточно близким? Кому-то достаточно пары часов задушевного разговора, чтобы перевести человека в категорию допустимых сексуальных партнеров, а другим для этого нужна гарантия в виде штампа в паспорте. И ещё не известно, какие отношения окажутся более крепкими и настоящими. Я предпочитала «золотую середину», но Хамдан показал мне, что и в первой категории находиться не стыдно.

Мои прежние нормы не подходили к ситуации, в которой я оказалась. Хамдан показал мне: для того чтобы стать ближе, достаточно одного желания без оглядки на стереотипы общества. Достаточно «читать» человека и понимать его. Достаточно знать, что человек тебе нравится. И выбирать с первого взгляда — не только прерогатива мужчины, что очень парадоксально для патриархального мусульманского мира.

Глава