- Притащил меня в эту спальню?! Огромное спасибо.

Рома тихо отвечает.

- Это наша спальня, но я не притаскивал тебя сюда.

Это правда. Вспоминаю, что в какой-то момент я действительно проснулась в гостиной, но не поняла, почему я именно там, поэтому поперлась в спальню.

Я пришла сама, только сути это не меняет. Правда неважна. Мне больно, и правда не имеет больше никакого значения.

- Ну да. Я сама пришла, и она тоже сама пришла?

Молчит.

Замолчи и ты…

Не могу.

Через пару мгновений ядовито добавляю:

- У тебя пунктик? Трахать женщина друг за другом на одной постели?

- Лер.

- Нет, неважно. Слышать ничего не желаю.

Сажусь.

Голова немного кружится. Нужно прийти в себя, прежде чем делать резкие телодвижения, а еще лучше сходить в душ. Да, душ будет замечательным решением…

- … Я знаю, что ты думаешь обо мне, Лер.

Его голос заставляет распахнуть глаза и поежиться. Мне слышится в нем бесконечная боль и сожаления, только я в них совсем не верю. Снова ухмыляюсь и киваю.

- Знаешь, говоришь? Нет, дорогой. Ты понятия не имеешь…

- Не надо.

- Чего?

- Посмотри на меня. Лер…

В глазах встают слезы, горло сцепляет мощный спазм. Сердце опять давит. И меня следом давит каток действительности: так это и закончится. Мы умерли сутки назад, и нас больше не существует…

Говорят, когда тебе разбивают сердце, то болит только сердце - это неправда. А может быть, если выжечь душу, всегда так? Чтобы каждая частичка твоего тела чувствовала, как его тянут из стороны в сторону и медленно рвут. С упоением.

Что-то тянет меня сейчас. У этого «что-то» длинные пальцы пианистки и отвратительное имя. Кристина. Теперь я буду ненавидеть его до своего последнего вздоха…

- Зачем? Это ничего не поменяет, - отвечаю хрипло.

Стараюсь держаться. Держись! Не смей снова падать перед ним на колени. Он того не стоит…

- Я знаю, что…это…твою мать, очень дерьмовый поступок…

- Дерьмовый поступок. Хм. Потрясающая формулировка…

- Лер.

- Хватит произносить мое имя, будто бы оно сможет расположить меня к тебе. Эти психологические фокусы не сработают.

Мы замолкаем и смотрим друг другу в глаза. В комнате холодно. От нашей спальни не осталось и следа, а все вокруг покрыто липкой копотью и гнилью. Правда снова разрушает меня до основания, и так грязно на душе. Я себя чувствую оплеванной, прижимая одеяло к обнаженной груди.

Его отпечатки по всему моему телу…

Они горят и полыхают. Раньше такого никогда не было, а теперь только так. Они похожи на ожоги от кислоты и разъедают меня до костей…

- Уже неважно. Я схожу в душ и поеду.

- Нет.

- Это не вопрос.

- Я не отпущу тебя, пока мы не поговорим.

- Не о чем говорить больше. Тебя не заставляли с ней спать, ты сам все решил. Ты. Все. Решил. Сам. Поэтому хватит. Наши отношения закончены.

Встаю, но Рома тут же дергается в мою сторону, перехватывает меня за руку и заставляет опуститься обратно на мягкий матрас.

Сука, я его выбирала так долго…

Отчаяние шпарит.

Мне придется уйти из своего дома, где все было сделано под меня. Конечно, я понимаю. Это всего лишь вещи и бла-бла-бла, но! Кто скажет, что это просто, никогда не был вынужден покидать свой дом, так что пошли вы на хер! Серьезно. Просто. Идите. В. Жопу. Это сложно. Покидать свой дом и мужчину, который только сутки назад был твоим центром, с которым у тебя было столько планов - как рвать себя на живую. Без наркоза. Без допинга.

По частям…

А еще его глаза.

У Ромы такие красивые глаза…Голубые, вообще-то, но одновременно серые. Очень-очень светлые. Пронзительные. Леденистые, но теплые.

И в них сейчас так много боли.

Мы смотрим друг на друга так долго. Кажется, проходит пара вечностей, и все это время внутри меня пульсирует огненная рана со рваными краями, которые при каждом вдохе задевают стенки души и ноют сильнее.

Как ты мог?…

- Мы поиграли в гляделки, - шепчу хрипло, - Я могу идти теперь?

Рома слегка мотает головой.

- Зачем?

- Зачем? Я не хочу находиться здесь? - дергаю головой и хмурюсь, - Или ты собираешься сказать что-то еще?

- Я просто пытаюсь…Лер, я пытаюсь объяснить.

Выхожу из себя резко и напролом. Выдираю руку. Голос взлетает вверх и долбит по барабанным перепонкам.

- А ты меня спросил?! Нужно мне твои объяснения, Рома?! От них воняет дерьмом!

- Лера…

- Не о чем говорить! Ты меня предал ради бабы, которую знал двадцать лет назад! Вот итог наших отношений! Десять лет против…господи, чего?!

Рома шумно сглатывает и опускает глаза на наши руки. Меня раздирает надрывистый, глухой смех. И колючие, резкие слезы. Потрясающе…

- Еще раз повторяю, - вытираю влажные щеки и усмехаюсь, - Я на развод подам сама и…

- Нет!

- Что «нет»?! Это был не вопрос! Мы с тобой закончились на этой самой постели. Иронично, правда? Ты настолько меня не уважаешь, что притащил свою «любимую» в нашу спальню!

- Я не…твою мать! - Рома психует и дергается, а потом резко встает, - Дай мне все объяснить! Я хочу просто поговорить и…

- Поговорить, значит, хочешь?!

- А ты предлагаешь сразу на развод бежать подавать?! Это, конечно, так по-взрослому!

Если раньше я думала, что меня вынесло окончательно, то нет. Спойлер: это происходит только сейчас.

Я пару мгновений смотрю на него, изнутри тлея и превращаясь в труху от густой, огненной лавы, которая течет от моей души и сносит на своем пути абсолютно все светлые чувства.

Ему хватает наглости…

Меня окатывает вторая волна ослепляющей ненависти. Хочешь поговорить, значит?!

Ухмыляюсь и «падаю» на кровать, не отводя от него глаз. Клянусь, если можно было убивать взглядом, он бы уже закончился. Ничего страшного. Сейчас закончится.

- Поговорить, значит, хочешь?!

Рома слегка прищуривается. Я киваю пару раз и ядовито усмехаюсь.

- Ну, хорошо. Давай поговорим, лю-би-мый. Сколько раз ты с ней спал? В каких позах? И как сильно тебе было хорошо?!

Это тотал.

Мосты уже сожжены, и я это знаю. Нет никакого пути назад, от наших отношений осталась одна только труха, и мы действительно закончились на этой постели. Нет больше Леры и Ромы, и это просто очередной акт селфхарма.