Сидя в машине снова провалилась в свою тоску, стоило закрыть глаза, всплывало лицо Данилова.

Я ведь, как ни старалась оттянуть момент, всё таки отчаялась зайти в свой номер после ночных кульбитов в клубе. Сняла офисную одежду, впрыгнула в свои родные джинсы, свитер нежно-сиреневого цвета. Надела старые полусапожки, забрала рюкзак с вещами. На выходе оглянулась – посмотрела, всё ли в порядке. Ну да, кровать по солдатски, как в армии, заправлена по линеечке, вещи стоят, лежат, висят геометрически по центру. Всё это было куплено мне с единственной целью – для выигрыша. Ну что ж, реквизит сдала в полной сохранности. Подавитесь, господин Данилов.

Прибыв с Викой в посёлок среди ночи, я даже не знала, как он называется. Ну и ладно. Спать хотелось неимоверно, меня морозило от усталости и от нервов.

Дом, куда мы приехали, стоял глубоко в саду, идти надо было по дорожке среди кустов. Я смотрела под ноги, в кромешной темноте не видела куда наступаю. Луна, паразитка, как нетрезвый осветитель за сценой, водила прожектором где угодно, только не людям под ноги.

Неожиданно из темноты вынырнула чёрная круглая тень. Рык – утробный, тихий, как бы исподтишка – предупредил, что мне пришёл конец. Вернее прибежал, оскалив зубы. Я чуть сознание не потеряла от ужаса.

– Брысь отсюда, – фамильярно, по кошачьи, прогнала собаку Вика, повернулась ко мне:

– Это Герда, редкая сука. Вечно втихаря подбирается. Реагирует только на “брысь”, так что, пользуйся.

Ротвейлер, раскормленный до состояния трюмо на ножках лениво зевнул(а), исчезла так же, как и появилась – внезапно.

Я мысленно перекрестилась, теперь не отставала от Вики, всё время оглядывалась, ожидая, что за моей филейной частью приглядывает Герда, а в лицо вот-вот спикируют летучие мыши.

В доме, куда мы тихонько вошли, было тепло, пахло печёным. Уютно, чисто, насколько можно было судить из коридора. Вика схватила меня за руку, приложила палец к губам:

– Тихо! Пчёлы моего семейства в ульях, хорошо бы их не разбудить, – ткнула пальцем в дверь слева: – там туалет и ванная. Соседняя дверь наша.

Мы вошли в её комнату, она включила ночник, комнатка озарилась приятным мягким светом. Вика хозяйничала у шкафа:

– Постелю тебе, Светик, на диване. Завтра разберёмся, что делать. К тётке съездим, обратимся по работе. У меня здесь родня в каждом доме. Найдём где тебе жить.

– Спасибо, Вика.

– Нормально всё, не переживай. Автобус регулярно ходит в город, к тому же вахтовые есть. Если в такси работать будешь, так вообще всё в шоколаде.

Вика плавно двигалась, стелила постель. Я спросила:

– А ты где будешь спать?

– На кресле раскладном. Ты не переживай. Ложись.

Уговаривать меня не пришлось, я на цыпочках, стараясь не дышать, сбегала в ванную, вернулась, свалилась на диванчик и в чувствах сопливой благодарности к Вике и мрачной скорби по несовершенству мира мгновенно уснула.

“Завтра” в тот день наступило утром воскресенья. Меня разбудило ощущением, что я на городской ярмарке. За дверями раздавался весёлый гомон, мимо бегали ноги, топая большими и маленькими шагами. Весёлые голоса детей, взрослых – всё, как в очереди за мороженым возле единственной карусели в парке.

– Разбудили тебя наши цыгане? – Вика подтянулась,: – не обращай внимания.

– Какие цыгане? – я опасливо покосилась на дверь.

– Это я так наш колхоз называю. Мы все вместе живём. Брат, старшая сестра, оба с семьями. Мама, папа, бабуля и я. И ты. И Герда. Ещё пара котов.

Вика перевернулась на бок, я полезла за телефоном посмотреть время. Семь утра.

Снова тоской сцепило сердце. Вчерашнее утро в семь часов было таким счастливым, а сегодня я как в проруби: холодная неизвестность сковала всю, залезла под рёбра дремучим страхом неприкаянности. Сидела на диване в чужом доме среди чужих людей, чужих звуков, запахов. Надо будет всем объяснить кто я, чего тут забыла, зачем навязалась в их и без того большую семью.

– Вик, а Вик – позвала новую подругу, – у вас в посёлке гостиница есть?

Вика лениво повернулась, сладко подтянулась:

– Чего ты там себе придумываешь.

– Я себя неудобно чувствую, притащилась к вам, стесняю вас.

– Эх ты. “Стесняю…” Тебе тут все будут рады, не переживай. Нас много, один человек плюс минус, никто не заметит.

Вика, резвая и энергичная, как выспавшаяся белка, подскочила, завелась сама, завела меня.

Я долго не рассусоливала. Заплела волосы в тугую косу, в рюкзаке у меня с собой всегда был дорожный набор: зубная щётка, паста, гель для умывания. Даже духи. Настолько старые и поднадоевшие, что я уже не чувствовала аромата от них, настолько приелись. Помнится, они были дорогие, достались по наследству и почему я их не выкинула, сама не знаю.

Мы с Викой привели себя в порядок, вышли в общую столовую.

У меня глаза разбежались. Незнакомые люди улыбались мне, галдели, говорили все одновременно. Меня усадили за стол, тут же передо мной оказалась тарелка. Над столом витали вкусные запахи, большое блюдо с ленивыми варениками манило блестящими комочками. Сметана, варенье, чай, печенье – всё вперемешку, всё кстати.

Малыш влез ко мне на колени, хорошенький такой, круглощёкий, показал пальчиком на фрукты:

– Тётя, дай мне “ ябачку”.

– А ну, иди сюда, командир, – тоже круглолицая, с ямочками на щеках женщина забрала с моих колен улыбающееся чудо с маленькими ушками,: – Вы уж простите его, он тут самый младший и самый невоспитанный.

Она протянула ему яблоко, я с теплом смотрела на людей, живущих одной большой мирной семьёй.

Меня дёргали малыши, я была на расхват. Детишки внесли в мой визит ту самую кутерьму, что дала тут же сродниться с посторонними, но милыми людьми.

– Тётя, смотри, какая у меня игрушка, – девочка со светлыми кудряшками показывала плюшевого тигра, тыкала ему в глаз пальцем: – а ты его боишься?

– Боюсь немного, – решила подыграть девчушке, погладила её по плечику, я всегда мечтала иметь доченьку, да вот пока как то никак…

– А я не боюсь! – смело объявила хозяйка “тигра”, только увижу его, как дам! А они где живут?– малышка не собиралась от меня