А она сбежала от меня, как от дьявола.

Именно в тот момент, когда Ева ушла, пустота внутри сожрала весь воздух, и стало плевать даже на Джанни Скальфаро. Как сейчас плевать на его труп.

«Соле, что происходит? Почему я не могу дышать, не думая о тебе?»

Я не сомневался в том, что она услышала меня и больше не вернется в «Анфиладу». Для подобного риска Ева слишком умна и осторожна. Как не сомневался и в том, что после вчерашней встречи она не захочет меня видеть.

И все же приехал в Бергамо.

— Алекс? Алекс, слава богу, это ты! Подойди ближе, парень, пока я голос не сорвала и не охрипла!

Даже странно, как легко я реагирую на чужое имя, безошибочно осознав, к кому оно адресовано.

Заметив в открытом окне первого этажа седую голову пожилой синьоры, которая машет мне рукой, схожу с аллейки и подхожу ближе к дому.

— Синьора Лидия? — останавливаюсь напротив окна и улыбаюсь женщине дежурной улыбкой. — Да, это я. Только что же вы не оделись, простудитесь.

Она отмахивается от моих слов, словно это последнее, что ее волнует.

— Пустое! Лучше скажи, ты слышал последние новости?

От моей улыбки не остается и следа. Губы сжимаются в твердую линию, а спина каменеет.

— Не уверен, — отвечаю холодно. — О чём речь?

— Какие-то преступники заминировали начальную школу в Нижнем городе, об этом уже час передают оба местных телеканала. Неслыханно! Сколько здесь живу, а такого безобразия не помню. Не иначе мир сходит с ума! Звоню Анне и не могу дозвониться, ее телефон не отвечает.

— И? — не улавливаю я суть в сказанном, и пожилая синьора всплескивает руками.

— Господи, парень! — сердито поджимает губы. — Тебе надо что-то решать со своей американской карьерой! Извини, но я скажу. Слишком много забот такой красавчик, как ты, — она грозно тычет в меня пальцем, — взвалил на плечи бедной девочки! Мне только что звонили из школы и просили связаться с Анной. А если не выйдет, поскорее забрать Марио!

— Марио? — В голове рисуется образ деда, но только в первое мгновение, а дальше я понимаю, о ком речь, и хмурюсь: — О, чёрт.…

— Да. Куда только смотрят карабинеры! Забери ребенка, раз уж приехал. Я сама хотела ехать, но мне нельзя за руль после лекарств, а Валерии и Витторио нет дома. Хорошо, что тебя увидела!

Сейчас я буду выглядеть последним идиотом, если не сказать хуже, но выбора особо нет.

— Где находится эта школа? Адрес знаете?

Ответ пожилой синьоры затягивается на несколько секунд, в которые она наверняка обзывает меня мысленно последними словами. И все же называет адрес.

— Спасибо, Лидия. Вы святая женщина! — позволяю я себе на это кривую ухмылку, отступая от дома.

— Не думаю, Алекс, что это серьёзно, — высовывается она дальше в окно, показывая рукой в сторону Нижнего города. — В позапрошлом году поймали мальчишек, которые забросали краской фуникулер. Теперь эти засранцы выросли и решили напакостить по-взрослому! Ремня на их задницы не хватает при нынешней родительской толерантности!.. Но это не про твоего сына, парень. Хорошая тебе семья досталась. А вот ты им — вопрос! — укоризненно смотрит, но я уже ухожу.

— Я найду школу, а вы поменьше смотрите новости!

— Анна обычно к трем часам возвращается! — кричит мне вслед синьора. — Наверняка телефон в квартире забыла! Такое уже бывало раньше…. Ох уж эта молодежь…

Пожилая синьора стоит за окном и смотрит мне вслед всё время, пока я надеваю шлем, сажусь на мотоцикл и уезжаю из её поля зрения. Это её коттедж, ее жильцы, и она здесь — живой сторож своих владений.

Когда она говорила об Анне и ее ребенке, я не услышал в словах фальши, вот почему Бог хранит ее разум свежим, а сердце открытым. Это место нуждается в своей хозяйке, а что она думает обо мне — дело десятое.

Спустившись в Нижний Бергамо по окружной дороге, я включаю на сотовом карту города и нахожу школу. Веду мотоцикл узкими улицами, пока не замечаю в одном из районов пробку из машин, а у здания школы впереди несколько нарядов карабинеров и полиции.

Не самая желанная компания для встречи, особенно этим утром, но дед прав, я сам хозяин своих дорог. Поэтому, подъехав ближе, глушу мотоцикл на обочине, ставлю на подножку и подхожу к наряду.

— Где дети? — спрашиваю у карабинеров, и один из них показывает рукой в сторону соседних домов.

— Иди в ту сторону, парень. Тех, кого не забрали, переместили во двор балетной студии. Там и найдешь!

В нужном дворе два десятка детей и три встревоженные учительницы. Они что-то бурно обсуждают между собой, с опаской поглядывая из-за угла на карабинеров. Я осматриваю двор, но ребенка Евы здесь нет.

— Добрый день, синьорины, — подхожу ближе к молодым женщинам, снимая мотоциклетный шлем, — мне нужен Марио Риччи. Где я могу его найти?

— Что? — одна из женщин оборачивается и несколько секунд смотрит на меня, моргая. А за ней и вторая не спешит отвечать.

Приходится повторить свой вопрос.

— Марио! — оглядывается та, что постарше. — Марио, где же ты? О, боже, — восклицает испуганно. — Он только что был здесь!

— Он там! — какая-то девочка показывает рукой на угол дома, куда ведет полутемная каменная арка и трогает учительницу за рукав пальто. — Фонзо с мальчишками снова его задирали, и он убежал туда!

— Я сейчас его приведу! — спешит сказать женщина, но я останавливаю ее сухим отказом, встречая в теле знакомое напряжение:

— Не надо. Я сам.

— А вы….

— Потом!

В узкой арке сумрачно и сыро из-за старого камня близко стоящих домов.

Я сразу нахожу взглядом дочь Евы — она прижалась к одной из стен, и замечаю компанию сопливых пацанов постарше, обступивших её.

Здесь не происходит ничего неординарного с точки зрения жестокой природы — сильные волчата травят слабого, но есть нюанс.

— Я видел, Риччи, как ты таращился в окно на девчонок из балетного класса! Хочешь себе юбку?

— Фу, он сам похож на девчонку!

— Он даже драться не умеет, и мяч бьет, как дохлый сопляк!

— Ну, давай, позови мамочку! Я слышал, она называет тебя «Мари», ах-ха-ха!

— Скажи «писюн»!

— Нет, пусть скажет «дерьмовая жопа»!

— Шлюха!

— А я знаю слово «трахаться»!

— Говори, слизняк! — мальчишка покрепче толкает дочь Евы в плечо, ударяя о стену, и грозит ей: — Или мы снимем с тебя штаны и проверим, пацан ты или девчонка!

Сопляки