– Маша спит с соседней палате, – отвечает. – С ней все хорошо, но надо было немного успокоиться.

Прижимаю руку к груди, мысленно благодаря бога за то, что девочка цела. Выдохнув, опускаюсь на кровать, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

– А можно ее увидеть? – поднимаю глаза на Михаила.

Машка все равно спит. А я одним глазком. Не то чтобы я не верю Михаилу, но так хочется. И душа моя будет спокойна полностью. По крайней мере, в том, что касается Машки.

– Она спрашивала о тебе, – слова Михаила мне как бальзам на душу. – Это все, Софья, о чем ты хочешь поговорить?

Вот мы и пришли к тому, о чем я не смогла сказать утром.

– Я хотела сказать, – честно признаюсь. – Но потом все так закрутилось, что стало не до этого.

– И вместо того, – продолжает Михаил, подходя ближе, – чтобы сидеть дома и ждать новостей, ты решила, как ищейка, носиться со мной по городу. А если бы не дай бог что ещё с тобой случилось?

– Я переживала за Машку, – вздыхаю. – Ты… рад?

– Да я за сегодня, кажется, весь спектр эмоций испытал, – Михаил опускается на кровать рядом со мной и, приобняв за плечи, прижимает к себе. – И ты переживала за Машку, а мне пришлось переживать за вас обеих.

Ох, вот этого мне и не хватало. Его крепких объятиях, уверенности, защиты. Я понимаю, почему он не прыгает от радости, ведь Михаилу действительно пришлось много пережить за этот день.

– Так что все же случилось? – понимаю, что не в курсе событий.

Да, сразу меня только и волновало, где Маша, нашлась ли, а вот сейчас, когда я знаю, что она за стенкой и скоро я ее увижу, то и любопытство даёт о себе знать.

– Давай попозже, – Михаил устало проводит рукой по лицу и поднимается, потянув меня за собой. – Давай к Машке.

Бедный ребёнок. Но Михаил вроде бы не рвет и мечет – значит, на самом деле все в порядке. Может, малышка просто испугалась.

Держась за руки, мы выходим в коридор. Частная клиника, судя по обстановке. Медсестра на почту нам ни слова не говорит, только провожает взглядом.

Но у двери соседней палаты я вытаскиваю свою ладонь из руки Михаила. Пусть Маша и спит, но все же… Я все ещё помню, как она не хочет ни с кем делить отца. А тут мы с этими сплетениями рук. Машке и так сегодня досталось.

Да, Маша спрашивала про меня, но это не значит, что она готова принять меня в качестве мачехи. Кто это слово придумал? Звучит угрожающе. А в качестве кого она меня примет? В качестве мамы, что ли? Готовы ли мы все к такому повороту?

Глава 45

– Так, родители, – за спиной появляется медсестра, несмотря на свою комплекцию, почти бесшумно и говорит едва слышно. – Она все равно проспит до утра. Убедились, что с ребенком все в порядке? У вас есть соседняя палата. Михаил Дмитриевич, ну поймите и меня. Правила.

– Конечно, – Михаил сразу же соглашается, видимо, персоналу этой клиники он доверяет.

Я тоже убедилась, что Машка в порядке. А стоять всю ночь над ней, боясь дышать, не дело. И так за десять минут все затекло, потому что я боялась лишний раз пошевелиться и нарушить такой спокойный сон малышки.

Михаил снова находит мою руку, и я не сопротивляюсь. В свободной палате медсестра нам остаться разрешает, видимо, все же Михаил не только персоналу доверяет, но и как-то способствует финансово.

– Есть хочешь? – спрашивает у меня, и я даже не сразу понимаю, о чем он.

Серьезно? О еде? Хотя, признаться, я благодарна, что хотя бы он вспомнил об этом, а то следующий мой обморок был бы от голода, а не от стресса.

– Хочу, но, наверное, ужин я уже пропустила, – пожимаю плечами. – А он здесь вообще мне положен?

– Жди, – коротко бросает Михаил и ненадолго покидает палату.

Да уж, для него, судя по всему, нет закрытых дверей. Возвращается он быстро, а за ним вносится запах столовой. Вот такой, как раньше. Ой, я сейчас от одного запаха сойду с ума.

Женщина, будто сошедшая с картинки про советскую столовую, вкатывает небольшую тележку, заставленную тарелками.

– Все свежее и сбалансированное, – заверяет она.

Не еда из мишленовского ресторана, но мне и не надо. Я девушка простая, люблю поесть вкусно, а не дорого. Поблагодарив работницу столовой, тянусь к тарелке с пюре и котлетой. Интересно, а меня закормить решили? Зачем столько? Мне, конечно, как говорят, надо питаться за двоих, но не настолько же это буквально понимать.

И тут я вскидываю брови, замерев, так и не взяв тарелку. А вот Михаил успел и сейчас, едва не щурясь от удовольствия, уплетает столовскую еду. Нет, я никогда не привыкну к контрасту еды из столовки и личного водителя, домика в деревне и огромной квартиры в дорогом жилищном комплексе.

– Что ты так на меня смотришь, Софья? – Михаил ловит мой взгляд. – Ешь, – кивает на тележку. – Здесь очень вкусно готовят. Просто, но вкусно.

– А ты здесь много времени провел? – интересуюсь и понимаю, что имел в виду Михаил.

Может, я просто слишком голодная, но это волшебно. Я даже ненадолго забываю обо всем, что мы пережили за этот день.

– Когда Машка болела, бывало, что и ночевал здесь, – слышу ответ и открываю глаза.

– Так что все же произошло? – понимаю, что порчу нам аппетит, вижу, что Михаил не хочет об этом говорить, но не могу больше оставаться в неведении. – Или ты устал? – теперь чувствую себя виноватой.

Я-то в отключке провалялась, а Михаил весь день на ногах и на нервах. И усталость, если присмотреться, четко отпечаталась на его лице. И до этого ночь у него бессонная была, как и у меня.

– Главное, что Машка нашлась, – выдыхает он.

– Знаешь, Слава как-то сказал, что у меня отличные детективные способности, – хвастаюсь я, на что Михаил усмехается. – Признаться, в первые минуты меня и поведение Гены смутило. Но он же не при чем?

– Нет, Гена вообще держался молодцом, если бы и он начал паниковать, то ничего путного бы не вышло. А учитывая, что Маша его крестница… – начинает Михаил с личных подробностей, о которых я и не подозревала.

Значит, предчувствия насчёт Гены, которые посетили меня позже, были правильными. Да, я готова была подозревать всех и вся, поэтому любое отклонение в поведении ближайшего окружения Михаила вызывало