- Да, ты... - медленно проговариваю, задыхаясь от злости. - У меня нет слов, чтобы описать твои действия, не используя при этом нецензурную лексику! Ты просто мудак, Суворов!

- Котенок отрастил коготки?

- Котенок твою физианомию сейчас исполосует. Руки убери! - отталкиваю от себя Богдана, гневно сверкая глазами.

- Нравится, - восхищённо произносит Суворов, продолжая натиск. - Честно. Очень нравится. Такой горячей давно тебя не видел.

- Открой чёртову дверь! - срываюсь на крик.

Как же этот мужлан меня бесит... Бесит. Бесит!

Разворачиваюсь и молочу кулаками по двери, сбивая костяшки в кровь.

Сзади какое-то копошение.

Резко обернувшись, застываю с открытым ртом.

Что за нелепость?!

- Ты обезумел что ли? - ошарашенно спрашиваю у полуголого мужика, что с видом собственника сканирует моё тело на предмет удовлетворения своих сексуальных аппетитов. - Зачем ты раздеваешься?

- Жарко стало... - хриплым шёпотом отвечает Богдан, откидывая в сторону рубашку.

Испуганно хлопаю ладонью по двери.

- Откройте! Помогите! Здесь маньяк!

- Маньяк? - смеётся мужчина, силой отрывая меня от спасительного выхода. - Ну, я тебе сейчас устрою, ляль...

Глава 50

Богдан

Подтолкнул ляльку к койке. Девочка не удержалась и рухнула лицом вниз, открывая шикарный вид на оттопыренный зад.

"Слюни подбери, Суворов. Не до этого сейчас!" - приказал себе, тяжело сглатывая.

Лёгким броском одной руки перевернул ляльку на спину, что бы тут же словить хлесткую пощёчину.

Должен признать - неплохой удар.

Сжимаю зубы, чтобы спрятать счастливую улыбку и перехватываю тонкие девчачьи руки одной своей.

- Хочешь кое - что покажу? - произношу проникновенно.

Лия хмурится, дёргается подо мной, пытается выбраться.

- Видела я уже твоё "кое - что", - смело заявляет лялька, сверкая глазами от злости.

Ах, какая девочка...

Что она там сказала?

Смотрю на обиженную моську, снова и снова прогоняя в голове ее слова.

- Вообще - то я имел в виду другое. - Улыбаюсь, как дебил, еле сдерживаю рвущийся из груди смех. - Пошлая лялька! - лукаво заключаю, всматриваясь в любимые глаза.

Лия шокированно застывает, осознавая, что сморозила.

Пока у девчонки не случился ещё один приступ панической атаки, быстро встаю с неё и, повернувшись голой спиной, замираю в ожидании ее реакции.

Практически сразу слышу дрожащий голосок:

- Ты - сумасшедший... - испуганно произносит лялька.

Спустя несколько секунд к моей горячей коже прикасается нежная ладошка.

- Красиво, - таинственно лапочет Лия, тонкими пальчиками повторяя узор тату.

Вот уже пятый день на моей спине красуется Фемида, правда, в измененной форме. Девушка в длинном полупрозрачном платье твёрдо держит острый меч в правой руке, в левой - весы. Несмотря на то, что глаза у Фемиды завязаны, в открытых чертах женского лица угадываются полноватые губки ляльки, её впалые щеки, выступающие скулы, брови в разлет и, конечно же, длинная коса, которую я помню ещё с первых дней судьбоносного знакомства. Лия - единственная, кому позволено меня строго наказать или, быть может, помиловать; единственная, кому разрешено вершить надо мной суд.

- Здесь ты в безопасности от семейства Зотовых, - строго говорю ей, застегивая маленькие пуговицы на рубашке. - Мне повезло найти неопровержимые улики, свидетельствующие о том, что именно Вадим Зотов является серийным маньяком, держащим в ужасе весь город. Даже если не брать во внимание оригиналы экспертиз, которые уничтожили по заданию мэра продажные служители закона... Того, что нашёл я, хватит для вынесения самого сурового приговора.

Из под бровей слежу за реакцией Лии. Она напугана, но старается держаться уверенно.

Мне жаль девочка, но ты должна знать правду, пусть и такую жестокую.

- Чтобы дело посыпалось нужно устранить главного и, как они думают, единственного свидетеля, давшего показания против Вадима Зотова, - вполголоса произношу, приближаясь к своему котёнку. - Но я не отдам тебя им. - Со всей уверенностью обещаю ей. - Никому не отдам.

Обхватываю руками острые плечи, несильно сжимаю.

Что ж ты так дрожишь? Меня боишься? Лучше так. Считай меня похитителем, храбрись. Будь далека от мысли, что я спрятал тебя.

Я готов простить глупый побег, то прощальное письмо, которое нашёл в твоей квартире. Ах, да... Ты написала, что не можешь принять такого подарка от меня и, уезжая, оставила на столе дарственную, где чётко было указано: подаренная тебе жилплощадь завещается моему сыну - Мише. Сказать, что я охренел - ничего не сказать.

Лия решила, что сделала мне недостаточно больно своим побегом, поэтому оставила письмо, которое буквально в клочья разорвало моё сердце.

Вопреки словам Вадима, я знал, что она начнёт новую жизнь и больше не вернётся ко мне. Позволил ей поверить в плохо сочиненную сказку - на время. Мне просто было интересно, к чему все это приведёт. А привело к тому, что лялька подставилась и оказалась беззащитной перед Зотовым и его ненормальным семейством. Эти люди пойдут на многое, чтобы она не дожила до суда. Однако, лялечка глубоко ошибается, если считает, будто я позволю отнять ее у меня.

Я влюбился в эту свободолюбивую девочку. Пропал. А она от меня отказалась.

Что заставило тебя сжечь все мосты? Глупая... От меня не убежать. Не убежать от судьбы, ляль.

Глава 51

Вадим Зотов

Впервые я увидел Лию, когда она была совсем девчонкой.

В тот день мой отец, как главный спонсор научно-исследовательского института, открывал новую студенческую лабораторию, оборудованную по последнему слову техники.

Сестра в розовом платье и белых колготках с смешными бантиками (которые простым смертным было попросту не достать во времена дефицита), величественно улыбалась, обхватив талию матери маленькими ручками, изо всех сил прижимаясь к родительнице, как бы крича всему миру, что не станет делить её ни с кем, даже со мной.

Отец держался уверенно во время интервью, успевая внимательно отслеживать реакцию жадных до сенсаций журналистов и незаметно поправлять браслет золотых часов.

Что, папа, опаздывешь к любовнице?

Усмехнулся, глядя на то, как мать, коршуном наблюдающая за каждым движением мужа, вдруг вся подобралась, выпрямила спину, оттолкнув мою мелкую сестрёнку, и рванула к отцу.

Она знает об изменах. Но, боюсь, у неё никогда не хватит смелости поднять вопрос о неверности мужа. Она слишком любит его... Или его деньги.

Мне было