Валери идёт впереди, пропуская нас к стойке регистрации, и направляется к лифту.

Лифт останавливается, и мы выходим из его стальной кабины. Нас приветствует мужчина в тёмно-сером костюме. Его волосы, уложенные гелем набок, подчёркивают яркие карие глаза, а живот выглядит так, будто он проглотил воздушный шарик.

Валери начинает разговор с ним. Затем он ведёт нас через фойе, где на каждой стене висят трофеи и почётные награды. Наконец, он останавливается перед дверью, открывает её, но не заходит внутрь.

— Он там, — говорит он, жестом приглашая нас войти.

— Спасибо, — отвечает Валери, проходя в комнату. Я следую за ней, а затем Этторе.

Когда мы входим, раздаётся мужской голос:

— Мисс Мур, мисс Грей, добро пожаловать. — Мой взгляд устремляется на человека, который говорит. Он сидит за длинным столом из красного дерева в тёмно-сером костюме, сшитом на заказ. У него седые волосы цвета оружейного металла, серые глаза, золотые очки на носу и выступающие скулы.

Я не могу не заметить детали, из которых складывается целое.

— Привет, Джек, — Валери улыбнулась ему, и он, по какой-то причине, попытался улыбнуться в ответ.

— Привет, — я не смогла выдавить из себя улыбку.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — он указал на коричневые кресла перед своим столом, и мы сели. — Валери, твоя коллекция действительно вызвала большой интерес.

Он не стал тратить время на пустые разговоры и сразу перешёл к делу, даже не предложив нам стакан воды, словно стремился скорее закончить разговор. Я посмотрела на Этторе, который стоял перед пейзажным портретом в углу, затем снова на Джека и на большое окно, из которого виднелся Нью-Йорк.

— Но, — с сухой усмешкой произнёс он, — в таких делах всегда есть «но», не так ли? — Его улыбка была натянутой и неискренней. Он заметил наши выражения лиц и взял себя в руки. — Я хочу сказать, что, боюсь, показатели продаж не так высоки, как тебе могли сказать. — Он прочистил горло и наклонился вперёд.

Выражение лица Валери меняется, и её обычно невозмутимое спокойствие исчезает.

— Что ты имеешь в виду? Мы видели отчёты, там есть цифры.

Джек снова улыбается, но уже не так искренне. С такой добротой вы обращаетесь к ребёнку, когда собираетесь сообщить ему плохую новость о том, что он не может пойти играть на улицу со своими друзьями.

— Должно быть, произошло недоразумение, — говорит он, кладя локти на стол. — Согласно нашим данным, сбор средств ещё не достиг порогового значения для увеличения процента поступлений. Извини, но мы не можем выделить дополнительные средства.

Разочарование, охватившее меня, ощущается как физический удар. Я так и знала.

Мои глаза горят от горячих слёз, которые наворачиваются на них. Я чувствую, как над моей головой нависает стена, и солнце скрыто тьмой. Это длится слишком долго в моей жизни, и я начинаю задумываться, не будет ли смерть лучшим способом покончить с этим циклом страданий. И почему смерть просто не придёт, чтобы положить этому конец.

— Я бы хотела посмотреть записи, — Валери наклоняется вперёд.

— Ты сомневаешься в моей честности?

— Я не ставлю под сомнение твою честность, — отвечает Валери. — Моя команда тоже отслеживает эту сделку, и они не могли ошибиться в этом вопросе.

— А разве у меня нет команды? — Джек возмущается. Он переводит взгляд на Этторе, и его тон сразу меняется. — Давай не будем позволять этой небольшой заминке мешать нашим деловым отношениям, Валери, — его голос звучит мягко, но в его глазах мелькает что-то, что остаётся загадкой.

— Записи, — повторяет Валери.

Сейчас в комнате царит напряженная атмосфера. И именно в этот момент я чувствую, что больше не могу этого выносить...

— Будь по-твоему, — Джек откидывается на спинку сиденья, небрежно постукивает по своему MacBook и наклоняет экран, чтобы Валери могла найти то, что ищет.

Валери, приблизив ноутбук к себе, начинает внимательно читать информацию на экране. Её сосредоточенное выражение лица и качание головы дают мне понять, что это не сулит ничего хорошего.

— Этого не может быть, — она поднимает глаза и, прищурившись, смотрит на Джека. Его самодовольное лицо словно говорит: «Я же тебе говорил».

— Я считаю, что ты должна извиниться передо мной за нанесённое оскорбление, — Джек наклоняется вперёд. — И ты только что разрушила все деловые отношения, которые мы могли бы построить.

Валери встречается со мной взглядом и с сожалением смотрит мне в глаза.

Мы были так близки. Так близки...

Мой желудок сжимается от боли, и, как бы я ни моргала, слёзы стекают по моим щекам.

— Спасибо, что уделил мне время, Джек, — Валери снова обретает самообладание и, встав, стремительно поворачивается, чтобы уйти.

Должно быть, она пережила много разочарований в своей жизни, чтобы стать к ним привычной. Я следую за ней, не желая добавлять ей боли, которую, как я знаю, она уже испытала. Я изо всех сил стараюсь сохранить спокойствие и скрыть своё разочарование за лёгкой улыбкой, поспешно вытирая слёзы.

Пока мы молча идём к лифту, мои ноги дрожат, а сердце сжимается от тревоги. Внезапно Этторе останавливается и хватает меня за запястье, чтобы остановить моё движение.

— Подождите меня в машине, — хрипит он. — Мне нужно кое-что сделать. Он не ждёт моего ответа, просто разворачивается и направляется обратно в кабинет Джека.

Почему мне не нравится, как это звучит?

Но, честно говоря, мне это нравится.

ГЛАВА 32

ВИРДЖИЛИО

Я считаю, что это просто абсурд. И он вскоре поймёт это, если не перестанет действовать мне на нервы.

Я жду, пока Зои и Валери войдут в лифт, даже не глядя в их сторону. Убедившись, что они едут вниз, я открываю дверь кабинета Джека и захожу внутрь.

Джек разговаривает по телефону, раскачиваясь взад-вперёд в своём кресле руководителя, как будто он властелин мира. Его взгляд падает на меня, и он резко заканчивает разговор, бросая трубку обратно на переговорное устройство.

— Мистер Руссо, вам ещё что-то нужно? — Спрашивает он с тревогой в голосе, вставая, словно стараясь соответствовать моему росту и почувствовать себя менее слабым.

Я закрываю за собой дверь, поворачивая защёлку, чтобы запереть нас обоих внутри.

— Мы оба знаем, что ты лжёшь о цифрах продаж, — говорю я низким и угрожающим голосом. — Ты заплатишь Валери то, что ей причитается, и сделаешь это сейчас.

Он смеётся, затем, запинаясь, произносит:

— Я не понимаю, о чём ты говоришь. Он хлопает глазами и отступает на шаг назад, потому что если я что-то и знаю о себе, так это то,