— Где тут у тебя включатель?

— Не надо света. — просипела, удерживая его руку. Не хотела видеть лицо Арса, когда он услышит моё признание. Это было бы невыносимо. И чтобы видел моё лицо, тоже не хотела.

— Хорошо. — Арс опустился на колени у моих ног, взял в руки ледяные ладони. — Объясни, Белка. Пока не расскажешь всё, что думаешь, я не уйду. Причина во мне? Ты мне не доверяешь? Не простила?

В полутьме комнаты его глаза казались совсем чёрными, черты лица заострились, приняли суровое выражение, а руки гладили и гладили, успокаивали, ласкали, расслабляли мои напряжённые мышцы.

— Нет, Арс. — наконец выдавила перехваченным спазмом горлом. — Причина во мне. Боюсь, что не смогу дать тебе то, что ты хочешь.

— Чего же я хочу по-твоему?

— Нормальную семью... детей. — последнее слово далось с большим трудом, продралось по горлу колючей проволокой. — Я не могу забеременеть.

Арс замер не на секунду, но рук не убрал, сжал мои ладошки.

— Это последствия той аварии? — Арс тоже понизил голос, говорил тихо, вкрадчиво, доверительно.

— Удар был такой силы, что погиб не только малыш, разорвало левый яичник. Его удалили. Матку и правый смогли сохранить, но проходимость трубы почти нулевая. Шансов забеременеть обычным способом у меня практически нет. Один процент из ста. Сколько бы я ни лечилась, сколько бы ни пыталась... ни разу не получилось.

Арс уткнулся лицом в мои раскрытые ладони и поцеловал по очереди каждую. Сжал легонько, подбадривая и забирая мою боль.

— Белка, ты хочешь детей от меня? — поднял голову и заглянул мне в лицо.

Говорить не могла, только согласно кивнула.

— Значит, будут! — прижался тёплыми губами по запястью, там, где истерично бился родничок пульса. — Обещаю, что у нас будут дети. Столько, сколько ты захочешь.

Смотрел спокойно и уверено и в его взгляде было обещание защиты и поддержки. Или мне только казалось. В темноте было не разглядеть.

Очень хотелось верить и одновременно было страшно довериться полностью. Ведь полная открытость это и риск полной беззащитности перед тем, кому ты доверяешь.

— А если не получится? Если не смогу? — мой шёпот дрожал и вибрировал в плотной темноте комнаты.

— Если я что-то соображаю в женской физиологии, у нас есть все шансы сделать ЭКО и ты сможешь выносить и родить малыша. — большим пальцем нежно гладил тонкую кожу на моих запястьях. — Даже если будут противопоказания, мы всегда сможем воспользоваться услугами суррогатной матери. Не волнуйся, Белка. У моего друга сурмамочка носит уже третьего их с женой ребёнка. Скоро родит. Всё будет хорошо. Если нужно — мы найдём лучшие клиники, самую крепкую и здоровую сурмамочку.

Я всхлипывала и дрожала, пытаясь отобрать у Арса свои руки, и сжать ладони в кулачки, но он, заставив раздвинуть коленки, притянул к себе моё трясущееся тело и прижал к широкой груди. Ладонями убрал упавшие на лицо волосы и прижался губами к губам.

— Не бойся, Бельчонок. — шептал в губы, а я глотала его слова вперемешку с горячим воздухом. — Ничего не бойся. Я люблю тебя. Всё будет хорошо. Обещаю.

Глава 40. Белка

Сладко потянулась и, ещё не открывая глаза, пошарила рукой рядом в поиске тёплого мужского тела, согревающего меня этой ночью. Сердце испуганно дёрнулось — Арса на кровати не было.

Сон моментально слетел, и я резко села. Оглядываясь вокруг, подтянула одеяло на грудь. В комнате я была одна, только разворошённая постель и чуть слышный запах Арса, ещё витающий в спальне, подтверждали, что всё происходило на самом деле, а не приснилось мне. Откровенные разговоры в ночи, признания, шёпот, поцелуи, нежный, дарящий наслаждение секс.

Прислушалась к звукам в квартире и облегчённо вздохнула. Я была не одна. В прихожей Арс что-то тихо говорил щенку.

— Проснулась? — вырос в дверях спальни. Улыбающийся, свежий, счастливый.

— Ты уходишь? — тревога гладкой, извивающейся змеёй вползала в сердце. Арс был полностью одет и держал в руках своё пальто.

— Собаку выгуляю. — Арс, одним коленом наступил на матрас, потянулся ко мне через всю кровать и поцеловал. — Ты пока просыпайся и приводи себя в порядок. Там такой денёк отличный, погуляем с тобой, покажешь мне свой город. Или останемся дома?

Многозначительно дёрнул бровью, обвёл взглядом скомканные простыни и меня, сидящую на них.

От мысли как и что может происходить на этой кровати весь сегодняшний день, по телу прокатилась волна жара. Я облизала вмиг пересохшие губы. Взгляд Арса потемнел, наполнился неприкрытым желанием.

— У меня сегодня монтаж, мне на киностудию надо. — настороженно и испытывающе смотрела прямо в сияющие глаза. Это было важно для меня, но не совпадало с планами Арса.

— Значит, поедем на киностудию. Всегда было интересно, как делают кино. Хочу посмотреть. — притянул к себе и крепко, алчно поцеловал. Резко отстранился и обвёл довольным взглядом моё ошеломлённое лицо и припухшие от поцелуя губы. Улыбаясь, удовлетворённо хмыкнул. — Моя!

Я закатила глаза. Вот ведь самец самонадеянный! Тихо смеясь, толкнула его в грудь.

— Твоя. Идите гулять.

Арс соскочил с кровати и уже в дверях спальни обернулся, сожрал меня голодным взглядом.

— Люблю тебя, кусачая Белка.

— И я тебя. — прошептала ему в спину. Тихое счастье переполняло меня и грозилось вылиться слезами.

Арс растворился в глубинах квартиры, в прихожей что-то тихо скомандовал щенку и хлопнул входной дверью, а я откинулась спиной на подушки, крепко зажмурилась и с удовольствием, до хруста, потянулась всем телом, прогоняя непривычные, немного пугающие своей силой и напором, эмоции.

Всё было хорошо. Даже слишком. И это немного пугало.

Решительно откинула одеяло и потопала в ванную. Нужно привести в порядок свои мысли и для этого холодный душ мне в помощь!

Стоя под колючими струями воды, перебирала в памяти наш ночной разговор. У меня было много вопросов к Арсу и одним из главных — его отношение к моей работе.

Я всерьёз опасалась, что Арс, как и Герман, будет против моих поездок и съёмок на природе, иногда в довольно опасных условиях.

Что меня будут ждать только светские приёмы и встречи с партнёрами мужа, скучные разговоры серьёзных мужчин и общение с их жёнами.

Что Арс потребует распрощаться с многодневными вылазками на природу.

Но он засмеялся и сказал, что будет гордиться женой — знаменитым фотографом, умницей и красавицей, увлечённой своим делом, а остальным останется только завидовать ему.

Наверное, мне тоже можно позавидовать. Разве не о