Команда и весь персонал вовремя погрузились в автобус и отбыли в сторону области, обещая звонить, писать и вообще не забывать родителей. Мы так и стояли втроем.

Неловко все это.

- Что ж, я вызову такси. Моя машина сегодня отказалась заводиться, мы поэтому немного припозднились, - щебетала Леденцова перекидывая свои на другое плечо, пока доставала из сумки смартфон.

Она выглядела слишком роскошно для женщины, которая одна, без мужа, без помощи родителей и кого-то еще подняла сына. Словно Женя был ее младший брат. Словно ей это вообще не стоило никаких усилий. Идеальная фигура, кожа, волосы. Её укладка всегда была безупречной, в то время как мои пышные кудри требовали постоянной борьбы, в которой я позорно проигрывала.

Неожиданно для самой себя я сказала:

- Мы тебя подвезем. Можем ведь, Глеб?

Муж молча кивнул и мы втроем пошли на парковку.

Уже подойдя к машине Катя оказалась чуть впереди меня и открыла дверь пассажирского сиденья. Того, что рядом с водительским. От неожиданности мы все замерли.

- Я просто открыла ее для тебя, Тань. Хотела помочь, - она беспечно пожала плечами, но всю дорогу, пока мы ехали сначала до дома Кати, а потом до нашего меня не покидало ощущение, что жест этот был каким-то… привычным для нее. Словно эту дверь, в эту машину, она открывала уже не раз и даже не два.

С интуицией у меня все было хорошо и я не привыкла пропускать такие сигналы. Весь вечер посматривала на мужа. И хотя он вел себя как обычно - смотрел запись последней игры, читал новости, ужинал и даже помог убрать со стола, что-то было не так. Словно над нами повисло немное напряжение.

Уже в постели я решилась и спросила у него, не хочет ли он мне что-то сказать.

- Нет, Тань. Я устал. Давай обо всем поговорим завтра, - ответил он и поцеловал. Страстно и горячо, так что все мысли вмиг вылетели у меня из головы.

И вот все снова вернулось.

Дежавю.

Тревога, напряжение и предчувствие надвигающегося хаоса. До начала праздника оставался всего час, так что мы погрузили все сумки в машину и отправились в сторону спорткомплекса где тренировались «Звезды».

Сразу после событий пролога.

В подсобке на мгновение повисла тишина, а потом все резко пришло в движение.

Я сделала шаг назад, Глеб отвернулся ко мне спиной подтягивая свои трусы и спортивки на место, а Катя выпрямилась во весь рост, поправив платье и прическу.

- Тань, я все…

- Нет. Это я - все, - выпала и вылетела вон. Муж дернулся за мной, но я на ходу и со всего размаха захлопнула дверь. Услышала рык, но… плевать!

Прочь. Мне нужно было срочно выбраться на улицу, потом домой и потом уже начинать думать и анализировать то, что сейчас увидела.

Пролетаю по коридору в сторону раздевалки, нахожу рюкзак мужа и без зазрения совести забираюсь внутрь, чтобы выудить ключи от его новенького китайца.

Только оказавшись за рулем и выезжая с парковки я подумала, что возможно в моем состоянии было не лучшим решением уезжать домой так, не на такси. Но как и муж я не привыкла менять уже принятые решения или отступать.

Руки дрожали, в ушах стоял гул, а в горле - ком, от подкатывающих слез. Перед глазами раз за разом появлялась одна и та же картинка, которую я теперь долго не смогу забыть. Пришлось сжимать зубы, чтобы не взвыть от боли.

До нашего дома я, к счастью, добралась без происшествий и даже смогла относительно спокойно припарковаться. Не помню как поднялась на этаж, но зато помню, что ключ в замке не проворачивался, а значит у нас дома была Ирина Сергеевна.

- Танюш, а что же вы так рано?

Она улыбнулась поначалу мягко и тепло, но едва посмотрела на меня все это растворилось.

Я рухнула на банкетку и горько заплакала. Горько, громко и некрасиво заплакала, пока свекровь, не задав ни единого вопроса гладила меня по голове. Кожа ее ладоней ощущалась холодной и шершавой, а движения привычными, но не ласковыми.

- Все будет хорошо, Танечка. Ты не переживай, милая. Все у вас будет хорошо, обязательно, - говорила она, словно повторяя заранее приготовленный и отрепетированный текст. Голос звучал ровно, правильно, как запись диктофона. Без единой запинки. Так… подготовлено.

Она знала.

- Вы знали, да? - спрашиваю и хочу услышать «нет», но, конечно, этого ответа не последовало.

Она знала о том, что Глеб мне изменяет. Знала с кем именно изменяет.

Как будто все, что я раньше считала просто глупым совпадением и игрой воображения, оказалось уродливой реальностью. Это ведь к Кате Глеб спускался тогда ночью?! И наверняка она не просто так прикасалась к нему, полезла на переднее сиденье машины.

Как же долго у них все продолжалось.

- Танюш, ты пойми, я не могла тебе сказать. Глебушка сам должен.

- Не могли? Почему же, Ирина Сергеевна? Почему вы допустили все это. Вы же меня дочкой называли!

Я скинула с себя ее руки, которые больше не успокаивали и не грели. Они вдруг показались мне тяжелее пудовых гирь и давили тошнотворным обманом.

- Давай мы сейчас успокоимся. Я заварила чай, пока вас ждала.

- Обойдусь.

Встаю на ноги, наконец-то скидываю уличную обувь и иду в нашу спальню. Закрываю за собой дверь впервые жалея, что в нее не врезан замок. Прислоняюсь спиной, чтобы она не ввалилась следом за мной, и, конечно, слышу шаркающие по ламинату шаги.

Свекровь, ожидаемо оказывается по ту сторону дверного полотна, потому что в такие моменты ей чуждо понятие «личного пространства» и она хочет быть в гуще событий и все надалить. Вникнуть в каждую деталь, как будто незаметно и деликатно, но достаточно глубоко и навязчиво.

- Таня, пожалуйста, не закрывайся от меня и не глупи, доченька. Все ведь поправимо.

Её «доченька» сильно режет и хочется попросить больше никогда так ко мне не обращаться.

- Поправимо? - горько передразнила я. - Вы бы выпили сами своего успокаивающего чаю, мама. Может тогда осознаете, что говорите.

И она бы так и стояла там за дверью, действуя мне на нервы и провоцируя злость к себе, словно оттягивая внимание от настоящей катастрофы, если бы в прихожей все не пришло в движение.

- Ба, а вот и