Он неуютно заерзал на стуле.

– Мне нужно пару дней.

– Нет у меня пары дней! – Я хлопнула ладонью по столу.

Коллеги вздрогнули. Черт. Я перегнула палку. Гарри недовольно вскинул брови. Руфус пробубнил очередную гадость. Что ж, терять уже было нечего, и я вытащила свой главный козырь из рукава. Проигрывать эти переговоры в мои планы не входило.

– Гарри, я обещаю навсегда остаться твоей свахой, если ты меня отпустишь на Олдерни, – сказала я, чувствуя себя Майклом Корлеоне из «Крестного отца», ведь делала предложение, от которого невозможно отказаться.

Темные глаза Гарри загорелись, а на лице появилось алчное выражение. Он довольно улыбнулся и потер руки. Ну что ж, значит, так тому и быть.

– Две недели, – быстро и по-деловому заговорил Гарри, схватив свой айпад. – Три репортажа по часу. Поставлю на шестнадцать тридцать вместо «Готовим с Молли».

– А попозже никак?

– Нет. Благотворительный телемарафон – пятнадцатого декабря. Ни днем позже. Я подготовлю новый контракт. Бессрочный. Ты согласна?

Я коротко кивнула, не зная, вышла ли победительницей. Что вообще чувствуют люди, когда продают душу дьяволу?

3

Я хотела выехать сразу же, но море продолжало штормить. Восстановить движение парома обещали не раньше чем через двадцать четыре часа. Зато мне удалось выспаться, и на следующий день, как заправской сове и положено, я встала в полдень. Собрала вещи за пятнадцать минут – большую часть сумки заняли десять метров красной велюровой ткани и синтепон – и сконцентрировала все внимание на клешне омара размером с мою руку.

– Роуз, ну зачем ты это с собой потащишь? – сказала Кейт по громкой связи. – Возьму Льюису костюм напрокат.

Мой смартфон стоял на журнальном столике в гостиной. Лицо подруги, бежавшей по тротуару к школе сына, занимало весь экран. Кейт с сомнением поглядывала на мои попытки впихнуть плюшевую клешню, набитую синтепоном, в дорожную сумку, лежавшую на диване.

– За три недели до Рождества? Удачи! – засмеялась я, борясь с молнией. Кажется, стоило скроить эту штуковину раза в два поменьше, но не хотелось нарушать пропорции. – Тем более я уже три года отвечаю за все наряды Льюиса. С тех самых пор, как он отказался от подгузников.

– Даже не говори мне о подгузниках! Меня в холодный пот бросает, как вспомню, сколько денег мы на них потратили.

Льюис был незапланированным, но безумно любимым ребенком. Кейт залетела в начале первого курса, когда еще, как и я, жила в общежитии. У ее парня Михи не было ни гроша за душой, а ее родители, узколобые католики, отказались помогать с внуком, зачатом в грехе. Так что с того знаменательного понедельника, когда после лекции по основам журналистики она показала мне тест на беременность с двумя полосками, я поклялась заботиться о ее ребенке, как о своем.

Мы съехали из общежития и сняли вместе с Михи крохотную квартиру с двумя спальнями, больше похожими на кладовки. Пока он работал в три смены, хватаясь за любую возможность, я укачивала Льюиса во время колик, чтобы Кейт хотя бы иногда высыпалась, и искала посреди ночи молочную смесь, когда у Кейт на фоне жары и летней сессии вдруг кончилось молоко. Три года спустя Михи наконец-то выучился на архитектора и нашел хорошую работу, а я съехала от них, но осталась крестной и любимой «тетей Рози», в задачи которой входил пошив костюмов Льюиса для всех праздников и театральных постановок. В этом году у него в школе решили разыграть рождественский концерт из фильма «Реальная любовь», и «племяннику» досталась роль рождественского омара. Думаете, я ужаснулась перспективе шить членистоногий морепродукт? Как бы не так. Я обожала «Реальную любовь» и пересматривала ее десятки раз с Сэмом, действуя ему на нервы.

– Я вернусь шестнадцатого декабря. С готовым омаром. Не волнуйся, – пропыхтела я.

Из-под воротника кофты выскользнула цепочка с золотым кулоном в форме рыбки. Подарок Сэма на мой семнадцатый день рождения. Я никогда не снимала ее, считая своим талисманом.

– Честно говоря, я волнуюсь не о костюме, а о тебе… – мягко сказала Кейт, остановившись у забора, за которым на школьном дворе галдели дети.

– Почему?

Я сдула прядь волос со вспотевшего лба: молния не закрывалась, и клешня наполовину торчала из сумки. Нужно будет что-то придумать для обратной дороги, когда костюм станет в три раза больше. Например, самой нарядиться в омара или арендовать частный самолет.

– Из-за Сэма.

Я замерла, медленно распрямилась и встретилась взглядом с Кейт. Когда мы с ней познакомились, я как раз занималась тем, что ревела с утра до вечера и планировала съесть все мороженое Великобритании, чтобы унять душевную боль.

– Роуз, я боюсь, что второго расставания ты не переживешь.

С того момента как я покинула телестудию, добившись от Гарри согласия на командировку, меня преследовала та же самая мысль. Сэм был любовью всей моей жизни. И все-таки я не хотела – и не могла – позволить нашим отношениям, какими бы они ни были, помешать мне собрать деньги для Олдерни.

– Прошло семь лет. Он наверняка облысел и стал еще большим занудой с пивным брюхом. – Я взяла сумку в одну руку, а телефон – в другую, и за три шага пересекла гостиную.

Мои апартаменты напоминали заплатку: совмещенная с гостиной и коридором кухня, ванная комната, в которую влезла только душевая кабина, спальня, девяносто пять процентов которой занимала кровать. В общем, не развернуться, но зато – в Лондоне!

– Скорее всего, мы друг друга даже не узнаем, если вообще встретимся.

– На острове, где всего один город и численность населения меньше, чем в моем квартале? – Кейт саркастично изогнула брови. – Райское местечко.

– Туристы обожают Олдерни. – Я скользнула ногами в любимые сапоги, которые, к счастью, уже успели высохнуть. – Зимой холодрыга, но зато атмосферно. В августе музыкальный фестиваль. Уверена, вам понравится. Живая музыка, танцы на пляже, джаз на закате. Английская речь и французская кухня – красота!

– Ага… – Кейт закивала головой. – Ты уходишь от темы.

На весь школьный двор раздался звонок, оповещавший о конце учебного дня. Позади Кейт дети сорвались с турников и с криками ополоумевших индейцев бросились к воротам. Я не видела Льюиса, но знала, что ровно через тридцать секунд он повиснет на шее матери, и она из ответственного редактора превратится в курицу-наседку, которую заботят протертые на коленях штаны и количество витаминов на квадратный дюйм обеда.

– Поцелуй за меня Льюиса, – перекрикивая шум, доносящийся из динамиков, попросила я.

– А ты