— Гера, не томи, говори, что ты об этом думаешь? — крикнула кузина.

Я решила, что сейчас он скажет:»Девки, да вы рехнулись!» Но Герман, вернувшись в спальню, спросил:

— Долли, ты это серьезно?

— Еще бы не серьезно! Поможешь провернуть?

Герман засмеялся:

— Не-ет! Я с такими делами не связываюсь…

Я удивилась: с какими такими делами, ведь это лишь розыгрыш? Но промолчала. Дашу же ответ Германа скорее разозлил, чем удивил.

— Но почему нет? — раздраженно спросил она. — Почему?

— Как говорится, ценю оказанное доверие, — друг детства иронично приложил правую руку к сердцу, — но чтобы я с Ханьяном связываться стал? Да за своего отпрыска… отписька… — Герман засмеялся собственной шутке, — они меня паяльной лампой! Ханьян и женился на тебе только из-за пацана! Родила бы ты девку, посмотрел бы я…

— Но похищение не настоящее! — перебила Даша.

— А со стороны все выглядит очень даже натурально. Знаешь, мне не нужны проблемы.

— Но милиции не будет! Никакого выкупа, никаких денег. Ты ничем не рискуешь! Подумай, не дура же я — под себя копать. Все устрою так, чтобы проблема решилась без шума, в своей семье.

— Вот семьи-то я и боюсь больше всего! — с неожиданной серьезностью заявил Герман. — С твоим батей еще можно было бы договориться, но с отцом Ханьяна… Никогда.

На протяжении этого не вполне понятного для меня разговора я только и успевала, как китайский болванчик, поворачивать голову вверх — на Германа, вниз — на Дашу, стараясь уловить скрытый от меня смысл. Почему Герман отказывается? Что такое связано с семьей Ханьяна?

Но ничего понять я не успела. Даша закашлялась, метнула к мою сторону испепеляющий взгляд. Прежним, властным хозяйским тоном приказала:

— Послушай, Лена! Принеси стаканы, из холодильника, достань лед, водку и томатный сок. И захвати мелко нарезанным базилик. В миксере измельчи, не руками!

Золушка послушно сделала книксен и вышла за дверь. «Даже хорошо, — думала я, копошась на кухне, — что перед Германом Даша затирает меня в тень. Перед посторонними лучше изображать из себя бессловесную тварь». И все же во мне зудела ревность и разбирало любопытно, о чем таком кузина хотела пошушукаться с Германом без свидетелей?

С подносом в руках я тихо подкралась к спальне и приложила ухо к двери, но разговор за дверью шел тихий, что уже выглядело подозрительно: кузина и в обычных-то ситуациях разговаривала на повышенных тонах, а в минута волнения просто на стену лезла… Но как я ни старалась, ничего членораздельного уловить не смогла.

Когда я вошла в спальню, Герман и Даша сидели рядком на кровати, как голуби. Разговор перетек в мирное русло. Они обсуждали вечеринку в каком-то клубе.

Я поставила поднос на низкий японский столик. Все переместились на пол и уселись на мохнатом ковре, похожем на мех стриженого барана. Герман сделал нам по коктейлю.

Протягивая мне стакан, он посмотрел на меня как-то иначе, не так, как раньше, и я поняла, что Даша говорила с ним обо мне. Но что она ему про меня рассказала, хорошее или плохое, мне было не ясно. Заметила лишь, что отношение Германа ко мне переменилось. Раньше он разглядывал меня с умеренным любопытством: «Это что за новая мебель?» Теперь он искоса бросал в мою сторону короткие задумчивые взгляды. И вид у него был… Озадаченный? Другого слова я найти не могла, хотя слово «озадаченный» и не совсем точно описывало настроение друга детства. Было в его взгляде еще что-то, чего я пока не понимала…

Не знаю почему, но настроение у меня резко испортилось. План мы больше не обсуждали. Допив «кровавую Мэри», друг детства, что называется, откланялся. Даша вышла проводить его в прихожую. Когда она вернулась в спальню, я поинтересовалась:

— Что Герман? Согласился?

Даша задумчиво смотрела в одну точку на ковре. Ответила не сразу:

— Нет. Но обещал помочь…

Видимо, она не заметила противоречия в собственных словах. У меня же такой неопределенный ответ вызвал массу встречных вопросов. Но кузина, прижимая пальцы к вискам, сказала, что у нее страшно разболелась голова, и попросила меня уйти.

— Поговорим завтра.

Меняя Димочке перед сном памперс, я решила, что завтра откажусь от участия в акции примирения супругов. Пусть сами разбираются в своих чувствах! Если бы Зоя знала, во что я впутываю себя и невинного младенца!..

День двадцать первый

Но наутро Даша была очень мила. После кофе она устроила небольшую ревизию в своем шкафу, вытряхнула ворох новой одежды и, с грустью оглядев в зеркале свою раздавшуюся вширь фигуру, заметила, что купила все эта шмотки незадолго до беременности и теперь вряд ли скоро сможет их надеть.

— Забирай себе!

И у меня язык не повернулся сказать ей, что я передумала.

День двадцать второй

Официально Герман умыл руки, но счел своим долгом помочь девушкам добрым советом. В результате круг посвященных расширился до катастрофических пределов. Друг детства отрядил в помощь Даше одного гниловатого типчика — лет двадцати, коротко стриженного, со смазливыми чертами рано испитого лица и совершенно пустыми глазами. Таких гаденышей любят пригреть на груди стареющие дамочки. Типичный гопник, каких пруд пруди… Удивительно, что общего могло быть у Германа с подобным типом?

На деловое свидание в беседке нашего (то есть Дашиного) двора гопник пригреб не один, а с герлой. Судя по лошадиному лицу девицы, она приходилась ему боевой подругой, а не дамой сердца. На возмущенный вопль Даши:

— Зачем ты ее притащил? — гопник, сплюнув под ноги, ответил:

— Сгодится.

Действительно, для осуществления нашего плана «семейный подряд» оказался лучшим выходом. Женщина с ребенком в машине выглядит не так подозрительно. как малолетний гопник.

С учетом появления новых действующих лиц план подкорректировали. Условились. что в назначенный день сообщник приедет на своей машине и остановится в нашем дворе у соседнего подъезда. Боевая подруга останется в машине, а гопник зайдет в наш подъезд, где его буду ждать я. Он примет у меня с рук на руки замаскированный конверт с малышом, сядет в свою машину и укатит на Дашину дачу. Там их будет ждать Герман. (Доверить ключи от дачи незнакомым людям не самой респектабельной внешности Даша наотрез отказалась.)

В это время я с пустой коляской выйду гулять на бульвар, где, как обычно, проведу около часа. Затем вернусь домой, позвоню на мобильный Даше и покаюсь, что недоглядела за малышом.

Кузина, которая в это время будет находиться где-то в обществе мегеристых подруг, сделает испуганное лицо и, бросив загадочно: «Дома случилось ЧП», незамедлительно примчится на Малую Бронную. Из дома Даша в панике позвонит мужу. По сценарию. она попросят Митю вернуть малыша, ибо уверена, что ребенка похитил или сам Ханьян, или нанятые им люди. Муж, непричастный, естественно, к пропаже младенца, в полной панике примчится на Малую Бронную, где и попадет в западню… В это время гопник срочно эвакуирует меня на дачу, чтобы а) муж Даши сгоряча меня не убил, б) малыш не оставался без квалифицированной опеки. К этому времени гопник уже успеет смотаться на дачу, оставить там малыша под присмотром боевом подруги и Германа и вернуться в город за мной.

А молодые супруги проведут ночь в волнении у телефона, поймут, что жить надо дружно, хотя бы ради детей… Гром фанфар и хеппи-энд!

На том и порешили. Гопник получил от Даши задаток за труды и отчалил, предупредив, что связаться с ним можно будет через Геру.

День «Икс»

С утра подвела погода: полил дождь. Не пойдешь под таким ливнем с ребенком на прогулку. У Даши лопнуло терпение. Она захандрила, а я… Внутренне ликовала! Очень уж расхотелось участвовать в розыгрыше. Но к обеду дождь стих. Даша оживилась. А к трем часам дня выглянуло такое соблазнительное солнце, что ноги сами запросились на бульвар.