–Марку не причиню. А то, что сейчас находится внутри тебя, язык не поворачивается назвать ребенком.

От его слов становится дурно, я чувствую, что вот-вот лишусь чувств, если это издевательство продолжится еще хотя бы пару минут.

Зимин силой тащит меня к стойке администратора, но несмотря на все мои препирания, он оказывается сильнее.

–Оформите эту клиенту на аборт, – без сожаления заявляет Зимин.

Девушка на стойке удивленно смотрит на меня.

–А клиентка хочет проводить подобное вмешательство?

–Нет, не хочу, – тут же выдаю я, с мольбой глядя на девушку.

–Она сама не знает, чего хочет. Оформляйте договор. Я все подпишу.

Медсестра долго смотрит то на Илью, то на меня.

–Мужчина, мы не можем проводить процедуру без согласия клиентки!

Глаза Ильи вспыхивают. Ноздри раздуваются от гнева, будто у разъяренного быка.

Еще миг и, кажется, он может накинуться на бедную девочку, но вдруг я слышу цокот каблуков из другого конца коридора.

Поднимаю глаза и внутри образуется пропасть, когда я вижу силуэт Дианы, быстро приближающийся к нам.

–Добрый вечер, Вера. Дай мне пару минут переговорить с девушкой, – говорит она администратору, а затем переключается на меня.

– Ксюша, ты не в том положении, чтобы вести торг. Не забывай, что твой Марк сейчас в доме у Ильи.

–Он сказал, что не тронет его, – шиплю я, хотя понимаю, что у меня нет никакой защиты против этих двоих.

–Правда? Он так сказал? А ты еще поняла, что его словам доверять не стоит?

Диана указывает на дверь одного из кабинетов и ласково произносит:

–Выбирай, кто тебе важнее. Марк или тот, кто еще даже не родился.

11.2

–Пожалуйста, не заставляйте меня делать этот выбор.

Никогда не слышала прежде, чтобы мой голос звучал настолько жалко. Но сейчас я унижение для меня было далеко не самым страшным.

–А ты не заставляй нас принимать его за тебя, – быстро выпаливает Диана.

–Нас? – вдруг доходит до меня, и я тут же отвечаю себе на все вопросы, которые многократно приходилось задавать. – Значит вы с Дианой с самого начала работали вместе?!

Эти двое стоят среди коридора, как гиены пожирая меня взглядом.

–А ты как думала, Ксюша? Невозможно было бы разбить вашу пару с Глебом, не работай мы вдвоем с Ильей. А так… разве не прекрасно вышло?

Молчу.

Проживая все свои эмоции где-то глубоко внутри, пока из кабинета не доносится голос врача.

–Ксения Владимировна, проходите.

Диана и Илья ехидно переглядываются, а затем снова таращиться на меня.

–Ты сделаешь правильный выбор, мы в тебе не сомневаемся, – шипит Зимин.

–Но почему? Почему? Что такого вам сделал будущий малыш?! Вы ведь даже не увидите его. Я съеду от Зимина до рождения второго ребенка!

–Кто сказал? Вполне возможно, что ваш с Глебом бракоразводный процесс затянется. А зачем мне еще один ребенок в очереди на мое наследство?

–Как можно быть такими бессердечными и мелочными? – врывается у меня вместе с очередной одинокой слезой, которая точно не решит моих проблем.

–Мы не мелочные, Ксюша. Мы как раз очень расчетливые. И если ты сейчас будешь хорошей девочкой, то тебя, в отличие от Глеба, будет ждать хороший финал истории.

–И какой же финал истории вы для меня приготовили? – лукаво уточняю я, хотя не чувствую за собой никакой силы.

–Ты и твой Марк останетесь живы.

–А плохой тогда какой?

–О плохом тебе лучше не знать. Но, дорогая, – ласково шепчет Диана, – не забывай, что нам удалось обдурить твоего мужа – профессионального сотрудника спецслужб, обвести за нос полицию и найти для заказчика то, что он просил. Уясни: с нами бесполезно соревноваться. Мы все равно победим. И помни, твой ненаглядный малютка Марк сейчас в доме у Ильи. Один звонок и…

– Хватит! – цежу гневно, – я все поняла.

В эту секунду Диана бесцеремонно впихивает меня в кабинет врача и почти силой захлопывает дверь.

–Здравствуйте, – женщина, приблизительно лет тринадцати пути поднимает на меня вопросительный взгляд.

Интересно, ее они тоже шантажом заставили работать со мной?

Сажусь на диван напротив и долго смотрю на женщину. Не знаю, что говорить в таких случаях.

–Вы записаны на медикаментозное прерывание беременности? Первое, что вы должны сделать – это подписать согласие на проведение процедуры.

Врач кладет передо мной несколько листов, и я внимательно изучаю их содержимое.

Она пододвигает ко мне ручку, но у меня не хватает ни сил, ни смелости ее взять. Вместо этого бурный поток слез рекой стекает по щекам.

–Нет, я не могу!

Закрываю лицо руками. Она наверняка каждый день видит таких нерешительных женщин, как я. Видит чужую боль, видит шантаж, но почему-то я все равно чувствую себя неловко.

–Ксения Владимировна, спокойнее. Если вы не хотите проводить процедуру, то мы не будем.

–Но я должна, я…

–Вы ничего никому не должны. Это ваше тело и только вы можете решать, что с ним будет.

Снова вздыхаю. На этот раз так глубоко, что хочется кашлять.

Она не знает, не знает, что эта ситуация может навредить моему Марку.

–Я должна это подписать, иначе никак.

Беру ручку, смотрю на место для росписи, и вот наступай решающий момент.

Заношу руку, чтобы поставить крохотную закорючку, как меня прерывает врач.

–Не стоит этого делать, даже если на вас давят. Обратной дороги не будет.

–Вы не знаете всего. Сейчас лучше для всех, если вы проведете процедуру.

Выдыхаю и быстро ставлю подпись.

Никогда не прощу себя за это. Никогда.

Слезы заливают глаза, и бедная врач никак не может встать со стула, переходя ближе к сути.

Не так страшно сама процедура сколько ее последствия.

Едва моя подпись поставлена, женщина забирает у меня бумагу и долго ее разглядывает.

–Я не буду этого делать, – вдруг говорит она, заставив меня вздрогнуть.

–Почему? Я ведь все подписала, и к тому же мне надо…

–Вы не хотите этого, я же вижу. Возможно, люди за дверью настаивают на этом, но это не ваш выбор.

Долго молчу. Не знаю, как объяснить женщине, что я не могу выйти из этого кабинета без медицинского заключения.

–Я могу лишиться работы из-за этого, но мой долг, как женщины, не позволить вам сделать то, из-за чего вы будете сожалеть.

–О чем это вы? – с опаской спрашиваю