Я с трудом перевариваю информацию, сказанную Ильей, но еще сложнее до меня доходит, почему он рассказывает мне об этом где-то на трассе у обочины.

–Не понимаю, как можно так ненавидеть своего брата.

–На Глеба мне уже плевать, он получил свое! Сейчас я думаю только о деньгах, – Илья довольно ухмыляется.

Вдруг Зимин достает камеру и внезапно направляет ее на меня.

От резкого света на глазах проступают слезы.

–Отлично. Но ты не могла бы ты плакать чуть драматичнее?

–Плакать? Я тебе не артистка на сцене, чтобы плакать на заказ.

Маски на лице Ильи всегда меняются с бешеной скоростью, на этот раз он надевает гнев с примесью угрозы.

–Ксюша, ты не поняла. Мы записываем ролик для твоего мужа. Мне нужны твои слезы.

–Я не хочу, в этом участвовать. Илья, пожалуйста. Просто поговори с ним.

Мужчина снова отводит камеру в сторону и подсыпает на шаг ближе. Кроны деревьев грозно нависают над нами, но еще страшнее, когда рука Зимина больно стискивает мою запястье.

–Ты не в том положении, чтобы торговаться, девочка. Смотри в камеру и говори, что просишь Глеба вернуть то, что украл у нас его сообщник.

Я нервно сглатываю, пыталась на ходу выдумать план спасения, но сейчас единственный выходом кажется просто подчинится.

–Почему ты втягиваешь в это меня? Я ведь ни в чем не виновата! Ни я ни мой сын.

–Потому что это удобно. А теперь хватит задавать вопросы, делай, что я сказал.

Он снова отходит на несколько метров, на этот раз нацелив фонарь от камеры прямо мне в глаза.

Я непроизвольно морщусь, но вместо слез и унизительной мольбы, у меня вырывается совсем не то, что я ожидаю.

–Ну и мудак же ты, Зимин. Надеюсь, тебя посадят за все, что ты сделал.

Его лицо не выражает эмоций. Только циничный прищур выдает негодование.

–Ладно. Не хочешь по-хорошему. Тогда попробуем так. Я знаю, что ты беременна, Ксюша, но я очень сильно против второго спиногрыза в своем доме.

11.1

–Откуда ты знаешь, что я беременна? – когда речь заходит о том, о чем никто не должен был узнать, становится по-настоящему страшно.

Зимин все еще стоит с чертовой камерой, направленной прямо на меня.

–Ты сама подумай, Ксюша. Ты делала обследование у моего врача, в клинике, спонсором которой, являюсь я, и ты надеялась, что от меня скроют эту информацию?

Едкий смех Ильи больше не вызывает отвращения, только страх.

–Я думала у наших врачей еще осталась совесть и понятие о врачебной этике.

–Может хватит философских рассуждений? Или тебе нравится все происходящее вокруг? Если так – то я готов оставить тебя здесь.

Никогда не могла отличить шутки Ильи от настоящий угроз, однако сейчас ситуация требовала от меня быстрого решения.

–Если я скажу в камеру все, что ты просишь, можешь ли ты обещать мне, что не причинишь вреда моему ребенку?

Зимин неохотно кивает.

–Гарантирую. От тебя требуется только раскрыть свой актерский потенциал и произнести речь.

Поправив объектив камеры, Илья включает сбоку дополнительный свет, и я понимаю, что уже дала молчаливое согласие на продолжение.

Чувствую себя паршиво, и слезы сами текут по щекам, в точности, как этого и хотел Зимин.

–Глеб, если ты смотришь это видео, и мы с Марком хоть что-то для тебя значим, пожалуйста, отдай своему брату то, что он просит. Очень тебя прошу.

Я замолкаю, отводя в сторону взгляд и смахивая слезу, но по недовольному взгляду Ильи, понимаю, что его устраивает далеко не все.

–Ты не слишком эмоциональна. Он может не поверить. Надо бы переснять.

–Зимин, ты рехнулся?! Ты затащил в лес беременную женщину, здесь любому бы стало не по себе! Куда уж больше драмы?! Ты можешь просто успокоиться и отвезти меня домой?

Несколько минут он пересматривает отснятый видео-фрагмент, а затем грубо выплевывает:

–Так. Садись в машину.

Понимаю, что сейчас расспросы бесполезны, а потому мне ничего не остается кроме, как подчиниться.

Спустя пару минут Илья заводит двигатель, и мы снова выруливаем на трассу.

–Мы ведь не домой к тебе едем? – с ужасом переспрашиваю я, заметив, как сменился курс на навигаторе.

–Нет, не домой.

–Зимин? – мой голос дрожит, и с каждой секундой, я осознаю в какой яме с диким зверем, я оказалась.

Этот человек не контролирует себя. Он безумец. И его безумие не знает границ.

–Я знаю, что ты сейчас начнешь ныть. Умолять меня сказать, куда мы едем, плакать и выяснять, за что я так не люблю брата. Так вот, предвосхищая твои вопросы – это все не твое дело.

Он демонстративно отворачивается, врубив музыку в салоне на всю катушку, чтобы точно не слышать моих просьб.

На спине проступает холодный пот. Я сделала то, что он просил, но сдержит ли свое слово Илья?

Спустя некоторое время я вижу, как впереди загораются миллионы крохотный огней.

Город.

Зимин везет меня обратно в город и это не может не радовать.

Может быть здесь у меня получится от него сбежать?

Мы проносимся мимо спальных кварталов и довольно быстро оказываемся в центре. Зачем мы снова здесь? Вернулись на форум?

Вот только Зимин, наконец, сворачивает в один из небольших переулков и резко давит на тормоз.

–Приехали, – заявляет он, – открывая передо мной дверь.

–Где это мы?

–Сейчас узнаешь.

Почти силой Илья вытаскивает меня из салона и берет под руку, будто боится, что я сбегу.

Людей здесь немного, но все же присутствие прохожих немного утешает, и я испытываю слабую надежду на то, что Илья не убьет меня где-то за углом.

Несколько минут мы двигаемся вверх по улице, и вот внезапно передо мной появляется дверь.

–Прошу, – галантно заявляет Зимин, а спустя еще мгновение я оказываюсь внутри.

Высокие потолки и яркий белый свет – первое, что бросается мне в глаза. Дальше передо мной открывается вид на длинный белый коридор, в конце которого находится стойка администратора.

–Мы в клинике? – неуверенно уточняю я.

–В женской консультации, – обрывает меня Зимин, с силой сжав меня за локоть.

Женская консультация. Зимин. Разговоры о моей беременности.

Я быстро складываю пазл в голове и теряю дар речи.

–Илья, ты же сказал, что