– Уже не надо? – переспрашиваю её.

– Нет…опоздала, – смотрит на меня украдкой, замечаю её виноватый взгляд.

Сжимаю её руку.

– Домой?

– Да.

Веду машину, а всё время хочется повернуть голову, и посмотреть, на месте ли Лика или опять сбежала.

– Как ты? – спрашиваю у Лики, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

– Хорошо. А ты?

– Тоже хорошо.

Вот только это неправда. Сейчас хорошо, а пятнадцать минут назад я просто гнал по дороге. Сам не зная для чего и куда.

– Сегодня ко мне переедешь? – интересуюсь, глядя на дорогу. Жду ответ с замиранием сердца.

– Я не знаю.

– Опять сомневаешься?

– Нет. Я же сказала, что простила. А что с договором будем делать?

– Договор – пустышка. Ты, кажется, так его в прошлый раз назвала. Можно просто выкинуть, можно сжечь. Выбирай.

– В рамочку поставлю, как память о нашем браке.

Оглядываюсь на Лику, чтобы понять: это сарказм или шутка.

Улыбается, значит, всё хорошо.

– А наш брак настоящий? – неожиданно спрашивает она.

– САмый настоящий, даже регистратор всамделишный. Или ты хочешь ещё одну свадьбу? Ты только скажи, я всё организую.

– Нет. Ещё одного не надо. Просто хочу быть уверенной, что всё ещё замужем.

– Конечно, замужем.

– Это хорошо.

Улыбается и смотрит в боковое окно.

Похудела, синяки под глазами, а всё равно самая красивая. Даже как будто светится.

Доезжаем до её дома. На часах половина десятого. Когда заходим в квартиру, в коридор вбегает Матвей. Сначала бросается к маме, а потом замечает меня.

– Рамиль, – кричит восторженно. Кидается мне на шею. Едва слёзы сдерживаю, не дело мужику рыдать. А состояние такое, что готов расплакаться, словно маленькая девочка.

– Ты приехал. Наконец! Я тебя так ждал. Мама сказала, у тебя командировка была.

– Была, – соглашаюсь и с благодарностью смотрю на Лику.

Я боялся, что она со злости Матвею гадостей наговорит.

– А ты ещё поедешь в командировку?

– Надеюсь, что нет.

В коридор выходит и тёща. Здоровается.

– Рамиль, здравствуй! Проходи в дом. Завтракать будешь?

Отпускаю с рук сына, тот тут же убегает в комнату.

– Чай бы выпил. А вообще, я за Ликой и Матвеем приехал.

– Зачем? – переспрашивает Мария Афанасьевна.

– Перевожу их в наш дом. Теперь будем жить вместе.

Тёща смотрит на Лику, которая стоит, опустив голову.

– Всё-таки решилась? – спрашивает у дочери.

– Да, мама. Мы поговорили с Рамилем. Решили попробовать.

– Ну я рада за вас. Уже давно пора. А то только маетесь, горемычные, – говорит тёща, и я чувствую наконец, что всё теперь точно будет хорошо. Уж если тёща благословила, то по-другому не должно быть.

Пьём чай, потом собираем вещи. Матвей готов раньше всех. Главное – машинок и игрушек в рюкзак накидал и оделся.

– Как-то быстро всё, – бормочет Лика, стоя посреди комнаты.

– Так и должно быть. Вообще, не надо было тебе уезжать.

Подхожу, прижимаю к себе. Хочется её постоянно касаться, обнимать, чувствовать её пульс на запястьях, целовать. Убираю светлую прядь с её лица.

– Я боялась, что ты заберёшь Матвея. Понимаешь? – её взгляд серо-голубых глаз проникает в самую душу.

– Обещаю, не заберу. Теперь всё будет хорошо. Будем жить вместе. Детей воспитывать будем. Хочу от тебя девочку ещё. И мальчишку. Я так жалею, что не видел тебя беременной Матвеем и не был с тобой, когда он родился.

Она смущённо опускает глаза.

– Ну…ещё успеешь насмотреться. Я когда беременная, плачу много и капризная.

Приподнимаю её лицо за подбородок, встречаемся взглядами.

– Я сделаю так, чтобы ты больше не плакала. Обещаю.

Наклоняюсь, целую. Можно ли так любить, как я. Когда вкус губ Лики кажется самым вкусным и не хочется его прекращать. От неё всегда срывает крышу. И так сложно остановиться. Я как сладкоежка, который не может отказаться от своего пирожного со вкусом клубники и взбитых сливок. Слизываю её вкус с губ, безумно хочется большего.

– Рамиль, ну ты долго ещё, – в комнату врывается Матвей и замирает, глядя на нас.

– Вы теперь опять муж и жена?

Приходится оторваться от Лики. Она прячет лицо на моей груди.

– Да, мы муж и жена. А ты наш сын.

Его брови взлетают вверх.

– Значит, ты теперь мой папа опять?

– Опять и навсегда.

Улыбка расплывается на лице Матвея, он бросается из комнаты с криком.

– Бабушка, бабушка. Рамиль теперь мой папа!

Смеюсь. На душе так легко и свободно, будто крылья появились, и теперь могу летать.

Лика тоже улыбается.

– Ну что? Поехали домой?

Остаток дня пролетел так быстро, что не успеваю оглянуться, а уже за окнами темно. Дом, наконец, наполнился детским смехом, женской заботой и запахом вкусного ужина.

– Ты совсем на кухню не заходил? – спрашивает она меня, когда моет посуду.

– Нет. Слишком много воспоминаний связано с ней.

Она понимает мой намёк и замолкает. Ей всегда так сложно говорить об интимном, но смущение лишь добавляет ещё больше очарования.

– А чем питался?

Отрываюсь от стола, на который опирался и подхожу к ней, обнимаю. Ладонь ложится на её живот, и она замирает.

– Можем повторить, если хочешь, – шепчу ей на ухо, веду носом по шее, вдыхаю её аромат. Никакие духи не сравнятся с ним.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Рамиль…– выдыхает еле слышно, вжимается в мой пах ягодицами, только брюки сдерживают меня.

Обхватываю рукой её грудь.

– Не трогай, – Лика дёргается, как будто сделал ей больно.

– Что такое?

– Не надо грудь трогать.

– Болит?

Разворачиваю ей к себе.

– Что случилось? Ты заболела? Грудь болит? – впервые понимаю, что значит, сердце в пятки ушло. Вглядываюсь в её лицо. Если бы какая-то опасная болезнь была, типа рак не улыбалась бы. А она улыбается, даже как будто виновато.

– Нет, Рамиль. Я не болею. Просто…ты ведь не предохранялся, когда мы тогда занимались любовью.

До меня доходит смысл сказанного, но я даже дышать боюсь, чтобы не пропустить причину.

– И?

– Что и? Два месяца уже прошло. Надо ехать в консультацию, на учёт вставать.

Сердце мощными ударами разгоняет кровь и адреналин по телу.

– Ты беременна?

– Да. Ты не рад?

– Ты что? Как это не рад? Рад, конечно. Да, я безумно рад. А если бы я тебя сегодня не встретил, ты бы ничего так и не сказала?

– Давай не будем об этом.

Кричать хочется, грудь так и разрывает от радости и гордости. ВСтаю перед Ликой на колени, целую её живот, прикладываюсь ухом к нему. Она смеётся.

– Рамиль рано, она маленькая ещё.

– Она? Ты уже на УЗИ ходила? Это девочка?

– Да нет же. Рано. Просто так сказала, случайно. В семнадцать недель вроде бы только могут пол сказать, а сейчас ещё восемь.

– Нет. Я уверен, это девочка, – прижимаюсь лицом к животу Лики. Целую её.

– Рамиль, ты сумасшедший, – смеётся моя любимая.

– Я буду лучшим отцом для тебя, малышка, и сделаю всё, чтобы ты была счастлива, – обещаю своим девочкам.

Глава 48

Лика смешно морщит носик, когда я провожу пёрышком по её лицу, но так и не просыпается. Спит крепко, как спящая красавица. А я дождаться не могу, когда она уже проснётся. Целую её в плечо, провожу языком по коже. Даже не реагирует.

Волосы рассыпались по подушке светлыми локонами, в них бы ромашки вплести.

Улыбаюсь собственным мыслям.

Когда я, Рамиль Алмазов, превратился в романтика?

Воскресное декабрьское утро. Сегодня мы никуда не торопимся. Матвей и Лика спят, а я не могу. Привык вставать каждое утро рано. Вот и лежу с восьми утра, наблюдаю, как спит моя жена.

Обнажённая, в шелковых простынях, залитая зимним ярким солнцем, которое вливается в спальню белым сиянием.

Красивая и нежная. Она даже беременная, на последнем месяце выглядит сногсшибательно. Небольшая прибавка веса лишь добавила ей мягкости, она нисколько не стала выглядеть хуже.