Заблокировала абонента, навсегда собираясь поставить точку в нашем недолгом романе. Потрясающем, красивом, горячем и быстротечном.

Мой служебный романс, оборвавшийся на первом куплете.

Надо привести рабочие моменты в порядок. Сцепила зубы, снова уставилась в монитор, особенно тщательно принялась за все отложенные на потом файлы. Торопилась как могла. Поток людей как прорвало. Они полноводной рекой вплывали ко мне, работа множилась, как назло, у меня не было свободной минуты.

Я знала, что больше не вернусь сюда. Слёзы стояли в горле, щипало глаза, но я вела себя как положено, ничем не выдавая своего состояния. Настолько окунулась в подчищение хвостов, когда подняла голову, на часах было семь. Засиделась. Встала, сложила по местам файлы, заглянула в кабинет Юры, поправила мебель. Внешне ничего не напоминало о случившемся.

Пора было принять окончательное решение и я его приняла.

Села в его кресло. Взяла лист А-4, ровным почерком написала заявление на увольнение по собственному желанию. Достала конверт. Сняла жемчужные бусы, серьги, отправила в конверт. Задумалась, надо ли писать ему прощальные слова? Почему нет…

Написала: “Зря ты потратился на жемчуг. Я НЕ ПРОДАЮСЬ.

Кстати, поздравляю, спор у брата ты выиграл”.

Сложила записку, вложила в конверт.

Вышла из кабинета, плотно прикрыла дверь.

Оделась, взяла сумку. В дверях с тоской обернулась. Ах, как же мне здесь нравилось. Ничего, не пропаду. Найду другую работу, всё как то образуется.

Печально взглянула последний раз на приёмную, закрыла дверь и побрела к лифту.

Я не плакала. Потому, что умерла. А мёртвые не плачут.

Глава 29

Глава 29

Никуда не торопясь шла к гостинице. Я снова безработная, снова вся в жизненном раздрае, потерпевшая неудачу по всем фронтам.

Мою гордость зарыли, доверие похерили, будущее утопили.

Вошла в холл, с ресепшн мне приветливо помахала рукой Вика. Я многих в гостинице знала в лицо, мы здоровались с девочками на ресепшн, с официантками, с горничными.

Я вымученно улыбнулась Вике, прошла в ресторан. Странно, мысленно я искала причину не идти к себе в номер. Выходя оттуда я оставила в номере своё счастье. Мне казалось, что если вернусь в свою комнату, это счастье вылетит птицей и вот тогда я действительно осиротею и не смогу жить дальше.

Просто не выдержу тоски.

Пока дверь в номер закрыта, как будто и счастье заперто, не знает, что ему пора на выход.

Вот с такой грустью, буквально на цыпочках израненой души прошла в ресторан. На входе отдала свой розовый пуховик, прошла на своё излюбленное место. С первого раза выбрала себе столик на двоих, там, в глубине зала за колонной, с тех пор он негласно был за мной. На нём всегда стояла табличка “ зарезервировано”. То, что у босса всё было отлажено и работало на отлично, этого не отнять.

Села лицом к окну, отсюда хорошо просматривалась улица, можно было наблюдать за машинами, за прохожими. То есть заниматься чем угодно, лишь бы не идти в номер.

Есть не хотелось, попросила кофе.

Мне принесли кучу солёных печенек, сыр, кофе. Мой обычный вечерний набор.

Бездумно сидела, невидящими глазами смотрела на почерневшее ночное небо, звёзды сегодня не торопились сиять, мне становилось всё хуже. Одиночество не спасало, я чувствовала ещё чуть чуть и у меня треснут рёбра, пылающее обидой сердце вывалится наружу и я сдохну от горя прямо тут, среди недопитого кофе и вазочек с печеньками.

Хватит. Соплями делу не поможешь. Решила собрать свои вещи и отправляться на вокзал. Не представляла с каким лицом вернусь к себе в Марьяновск. В свою опостылевшую квартиру, к матери, к сестре. Впору было схватиться за голову.

Вышла в холл, мне встретилась Вика, она выскочила мне навстречу из-за стойки ресепшн:

– Светлана, вы чего такая бледная. И глаза заплаканные. Случилось что?

Я зажала рот кулаком, чтоб не расплакаться по настоящему, закусила зубами костяшки. И всё же слёзы брызнули, из меня вырвался всхлип.

– Светочка, милая, ты чего? – Вика приобняла меня за плечи,: – а ну, садись.

Она подвела меня к диванчику, я невольно шла за ней не сопротивлялась. Села на диван, уже не плакала. Чувствовала, губы свело горестной судорогой, достала платочек, промокнула глаза.

– Света, обидел кто? Ты скажи, тут в охране ребята суперские. Рога кому хочешь обломают. Ой, ты же не обижаешься, что я тебе тыкаю?

Я замотала головой:

– Никто не обидел. Всё хорошо.

– Ага, оно и видно. А,... – она прижала пальцы к губам, закрывая себе рот, будто бы стесняясь высказать догадку. Заглянула мне в лицо:– Ты с Юрой поссорилась? Ну, с Юрием Матвеевичем? Ой, он мужик лихой, как ты вообще с ним справляешься. Мы тут разделились половина на половину. Кто за тебя, а кто за него.

Я удивлённо подняла глаза на Вику:

– Что? Как это разделились.

– Ой, ну как тут не понять. К нам сюда на обед вся толпа из вашей конторы приходит. Юра, (ты уж прости, мы его за глаза тут Юрой зовём), так вот, Юра всему коллективу в обеденный перерыв обед оплачивает. Так мы здесь всё про всех знаем.

Я за голову схватилась. Ничего себе поворот.

Вика гладила меня по плечу:

– Света, ты не думай. Если приревновала к кому, не бойся. За всё время Юра в гостинице в прошлый раз первую ночь спал. С тобой.

Я круглыми глазами уставилась на Вику, память услужливо напечатала в мозгах поговорку в тему: ”На чужой роток не накинешь платок”. Какой кошмар. Да здесь сплетни давным-давно бабьими языками опоясали нас с Юрой по рукам и ногам.

Я закусила губу, хотела спросить, но вовремя промолчала: а о том, что меня разыграли между собой два брата, об этом тоже все знают? На кого делали ставки?

Мне показалось, что я умерла второй раз за день. Интересно, сколько человек может выдержать.

– Свет, а давай, ты с нами сегодня поедешь? А то ты всё работаешь и работаешь.

– С вами это с кем?

– Ой, компания у нас заводная. Я, Тоська с кухни и Галина из ваших, из снабжения. Мы по пятницам в ночной клуб едем. Там классно, весело и всё среди людей. Поедем?

Я задумалась. Если