ЭПИЛОГ

Два года спустя

Из ванной комнаты второго этажа нашего дома вылетаю злющая до зубовного скрежета.

По лестнице вниз сбегаю, перепрыгивая через ступеньку.

По дороге слышу голос Парамона:

– Верунчик, а вот и наша лягушоночка копытцами бьет. Судя по грохоту, графиня Вишенка, зело сердита. Открывай ротик, куколка. Вот молодец! За папу. За маму. И еще раз за маму…

Умильную картину “Завтрак принцессы” наблюдаю уже шлепнувшись на стул напротив парочки - быка Парамона и его дочуринки Ярочки. Вернее, Верочки.

– Какая умница у нас Верочка Павловна! – елейно говорит Павел Какульевич, не поднимая на меня глаз. Но…

Все же через несколько секунд он обращается и ко мне:

– Мамочка, правда же наша Верочка самая лучшая девочка?

– Правда ваша, папочка, – отвечаю мягко, но так, чтобы Парамоша понял, что я очень и очень на него зла.

Терпеливо жду пока затяжное представление с кормлением Верочки закончится. Но…

Маленькая парамошка словно чувствует, что мама сейчас с её замечательного папки будет живьем шкуру спускать, и потому она тоже начинает ломать комедию.

Смотрю на этих “шерочек” и налюбоваться ими не могу.

Моя долгожданная Веруня оказалась полной копией своего папочки. Маленькая триД модель большого Парамона только с бутончиком между ножек.

На лице Веры все точно так же, как у ее папки, и те же очаровательные ямочки.

И корчит мордашку свою моя любимая дочуринка, зеркаля Парамошу старшего.

И даже характер Вера Павловна унаследовала отцовский.

Если Веро уперлась, то сдвинуть с места ее может только один человек. И это не я!

Вот и сейчас я смотрю на них, а они с одинаковой мимикой на меня.

– Верочка – сладкая моя, иди к мамочке, – мягко зову дочь.

– Не-е-еть! Не ча-а-чу-у, – надувая губки, тянет Веруня.

Вере два года, но она упрямо не желает разговаривать. И не потому что не умеет, просто не хочет и все.

Наша капризница говорит только тогда, когда ей что-то очень нужно.

– Веруша, а ты хочешь на птичек посмотреть? – напоминаю то, о чем она ягозила вчера перед сном, пока я пыталась уложить ее спать.

– Не-е-еть! Не ча-а-чу-у, – отвечает Веро и теперь уже демонстративно морщит носик. Но…

Тут же обращается к своему папочке, заглядывая ему в глаза и чмокая в щеку щебечет:

– Папа, лофатку? Цок-цок…Иго-го…

– Куколка моя, конечно же папа с тобой пойдет кататься на лошадке. Сейчас мы просим няню Машу, чтобы она тебя одела. Мама тоже пойдет одеваться.

Говоря и глядя на меня хитрющим взглядом, хитрожопый Парамоша старается перевести вектор моего внимания в другом направлении.

– Правда, мамочка?

Смотрю на Павла пристально, давая ему понять, что сегодня у него не получится меня прогнуть и продавить. Няня Маша, чувствуя, что назревает конфликт, быстро забирает Верочку в детскую одеваться.

Как только мы остаемся вдвоем, я швыряю прямо в морду Пармона тест на беременность:

– Что это, Павел Какульевич?

– Градусник какой-то, – сначала отвечает безэмоционально Пармон. Но…

Тут же меняет тон на удивленно-восторженный.

– О боги! Как это я сразу не признал. Это же тест на беременность. Судя по двум полоскам, мы ждем прибавление…Графинюшка, какая радость то!

– Парамонов, хватит ломать комедь. Мы же с тобой договорились только о строго безопасном сексе, пока мне подбирают новые оральные контрацептивы, – начинаю зло шипеть на мужа. – А ты, обманщик подлый, как всегда оказался не хозяин своему слову! Чурбан!..

– Не, милая, так дело не пойдёт. Я очень долго сохранял статус кво. Мое терпение иссякло. И вместе с ним, женщина, ты потеряла право принимать решения, – тихо и вкрадчиво произносит Парамонов, вставая со своего места.

Делая всего один шаг в мою сторону, он быстро хватает меня и закидывает на свои колени.

– Черт, черт, черт! Пусти меня наглое похотливое чудовище, – раздраженно выдыхаю ему в лицо.

– Ты можешь ругаться и сопротивляться. Поверь, дорогуша, меня это только сильнее заводит, – подмигивая, отвечает Пармон на мои чертыхания.

– Павел Какульевич, иди ты знаешь куда?! - фырчу, словно кошка.

– Назови мне это место, графинюшка! И я прямо сейчас затащу тебя в ванную или в подсобку и для начала заставлю твой ротик ублажить твоего любимого Парамошечку, а после выдеру тебя с оттяжкой. Хотя… Нет… Теперь с оттяжкой нельзя. У нас же пузожитель…

Меня так злит своим поведением Пармон, что я в сердцах отвешиваю ему звонкую оплеуху.

– Ладно, жена моя, ты все же доигралась, – Парамоша вместе со мной подскакивает с места и тащит меня в ванную первого этажа, где все же воплощает в жизнь свое обещание.

Через восемь месяцев в нашей семье на одну девочку станет больше.

В противовес желанию Парамоши я даю дочери имя Александра.

Несмотря на то, что младшая рождается моей копией, вся ее любовь безраздельно принадлежит только ее любимому папочке Парамоше.

Я, в принципе, и не против, потому как Пашка оказался самый лучшим и трепетным отцом и мужем.

Хотя битвы альф со стальными характерами в нашем доме никто не отменял. В порыве раздражения муж меня всегда называет любовно графиня Вишенка, а его азартным Парамошкой. Но…

Несмотря ни на что, все наши выяснения отношений всегда заканчиваются бурными и страстными примирениями.

А еще мы часто вспоминаем историю про трусы, которые фактически свалились к его ногам.

И если быть искренней хотя бы с собой, то я ужасно рада, что мой Парамоша оказался не из трусливого десятка. Потому как жить с такой как я нужно иметь смелость и стальной характер…