Выплюнув раздраженно последнее слово, Павел, словно зверь, пружинисто в один прыжок встает с кровати.

– Сейчас мы остановим словесный спарринг, Виктория. У меня сегодня встреча – судьбоносная. Вернусь на днях и продолжим прения. Так понятно? – тоном повелителя произносит Парамонов.

– Угумс. Вполне. Давай собирайся, а то кобыла уже ржет и бьет копытом, – язвлю, понимая, что меня тоже время поджимает и вещи придется собирать спешно.

– Ты, графиня, не дури. Как только дела порешаю, приеду. Сразу. Ну, и все остальное…Будь умницей, сладкая!

– Обязательно, милый! Вот как ты сказал, так и будет… Давай, космонавт! – говоря, начинаю хихикать. – Как там: он сказал поехали и махнул рукой…

– Мало тебя, Вика, пороли в детстве, – по дороге в ванную комнату, хмыкает Парамонов.

– Ты чего еще и мыться у меня собрался? – кричу ему в спину. – Вода и свет денег стоят.

– Запиши на мой счет. Хотя… Не трать время. Закину бабла на твою карту, – раздается сквозь шум льющейся воды.

Слушая голос Парамонова, заставляю себя дышать на четыре счета. Этим стараюсь сдержать слезы и приступ нервной тошноты.

– Да, графиня… Еще раз увижу рядом с тобой этого ебучено грека, поломаю ему все пять конечностей. Ну, про пятую ты меня поняла, – тоном не терпящим возражений, произносит Парамон, появляясь в проеме двери ванной. – С любым другим членоносцем будет так же. Поняла?

– Отличный спич. Браво!!! Не смеши меня. Ты мне никто и звать тебя никак…

Последнюю фразу произношу, конечно, зря. Понимаю это сразу. Но…Поздно…

Потому что Парамон тут же хватает меня больно за плечи и трясет так, что голова дергается и позвонки в шее щелкают.

– Ты… моя… женщина! Свой кошелек и свою женщину я не позволяю никому трогать, – рычит мне в губы Парамон. – Ясно?

– Ясно и понятно! Да, уж, мой господин… Ты – велик и ужасен, словно Гудвин, – отвечаю, смеясь. – Зело азартен ты, Парамоша…

– Ну, вот и чудесно, – зеркаля мой тон и играя ямочками на щеках, довольно говорит Парамон, по-мужски ошибочно оценивая мои слова и невербальные знаки..

Глава 45

– Верочка.., – произношу с елейным придыханием новоиспеченной матери. – Красавица моя! Губки бантиком. Бровки домиком. Глазки синенькие. Шелковые щечки. Ароматная попка. Музыкальные пальчики. Сокровище мое! Награда моя! Папка твой еще тот парам-пам-пам - редиска. Но… Все же придется нам его простить. Если бы не наш Парамоша, то нас с тобой могло и не быть…

Пока нежно шепчу дочуринке, вспоминаю события после расставания с Парамоновым восемь месяцев назад и его эпохальное появление в моей Сочинской квартире на этой неделе.

После того, как Павел Какульевич с психом покинул мой московский дом, хлопнув дверью так, что аж люстра муранского стекла сыграла хрустальный звон, я быстро собрала свои вещи и тоже помчалась в аэропорт.

В Питере, как и было запланировано, сразу встретилась с риэлтором и начала осматривать объекты недвижимости.

На третьем мне резко стало дурно, и я потеряла сознание.

Сотрудник риэлторской конторы Михал оказался расторопным и вызвал неотложку.

В себя я уже пришла в приемном покое больницы. Сначала попыталась убедить врача приемного покоя, что у меня все хорошо. Но…

Доктор оказался убежденным адептом клятвы Гиппократа и твердо сказал мне:

– Обмороки на пустом месте не случаются. Да, и в вашем состоянии, дорогуша, нужно думать о ребенке прежде всего! Да и о себе тоже. Извините, но по паспорту Вы уже совсем не девушка!

Пытаясь осмыслить слова медика, я долго на него пялилась, а потом выдохнула:

– О чем вы, доктор?! Я не могу иметь детей…

– Ну, как свидетельствует история в жизни всякое бывает. И пень расцветает. И девственница беременеет. Далеко ходить не нужно…

– Давайте, обойдемся без библейских сюжетов, – стону, потому что меня начинает укачивать и подташнивать.

Остро реагирую на то, что со мной происходит. Вспоминаю, что это уже не первый раз.

Еще и память тут же подкидывает слова Парамона:“Тошнит?! Интересно! Может надо к врачу? Вдруг в тебе живет маленький парамончик. От кого попало дети и не нужны, потому и не могла. А от меня… Чего бы и не рожать… Я, кстати, люблю детей! Ну, пока они маленькие…”В этот момент в моем мозгу выстрелила единственно правильная для самки мысль: “Если все окажется правдой, и я беременна, то мне нужно бежать подальше от Парамонова. Прямо мчаться во весь опор, как зайцу, петляя и запутывая следы”.

И не потому что я боялась Парамона. Нет…

В этом вопросе я была уверена на тысячу процентов.

Потому как знала, что сам Парамоша не представлял для нас с малышом никакой угрозы. Но…

Люди, с которыми у Парамона шли тёрки, для меня и моего ребенка могли оказаться очень опасны. Потому как мы невольно становились объектами шантажа и манипулирования Парамоновым.

– А Вы точно уверены, что я беременна, – уточнила я у доктора, ощущая странный микс эмоций – несказанной радости и ужасного прямо парализующего страха.

– Милочка, я не экстрасенс, – пожал плечами врач, – но результат анализа хорионического гонадотропина, коротко ХГЧ, показал, что у вас срок от шести недель.

В подкрепление своих слов доктор ткнул пальцем в цифры на бумаге.

– Сейчас вас осмотрит дежурный акушер-гинеколог. если она подтвердит, то тогда уже можно обследоваться более обстоятельно.

– А узи сегодня в вашей больнице сделать возможно. За деньги, конечно? – уточнила я на всякий случай, потому что до конца все еще не верила, что Бог в лице Парамонова послал мне то, о чем я безнадежно мечтала так много лет.

– Ну, это как Вы договоритесь с врачом, – подмигнул мне взрослый доктор, очень напоминающий Айболита из детской книжки.

Встреча с гинекологом закончилась моими слезами.

Хоть и от счастья, но впервые за многие годы я не плакала, а ревела в голос.

Врач оказалась очень эмпатичной и уговорила меня несколько дней на платной основе остаться в стационаре, чтобы она могла понаблюдать за моим состоянием.

Сразу же включив материнский инстинкт, я согласилась на все.

Только попросила никому не сообщать о моей беременности.

За это заранее финансово поблагодарила врача. Принимая от меня любовный роман с денежной закладкой, доктор понятливо улыбнулась.