Коул приблизился ещё чуть-чуть. Его ладонь легла на поверхность воды рядом с моим бедром — не касаясь, но тепло от этого жеста ударило по коже.

— «Пока»? — повторил он. — Интересная формулировка.

— Ты слишком много пытаешься прочесть между строк.

— Только то, что ты сама уже знаешь, — Он медленно провёл пальцами по воде, и та волной коснулась моей ноги. Это было почти как прикосновение. Почти. — Вчера вечером ты хотела сказать нет.

Я задержала дыхание.

— Ты не можешь знать, что я хотела.

— Знаю, — сказал Коул мягко. — Я видел.

Он подошёл ближе. Теперь между нами оставалось всего несколько сантиметров. Его рука — тёплая от воды — вдруг коснулась моей талии. Не крепко. Не требовательно. Просто положил ладонь, как будто проверял, дышу ли я.

Я дышала плохо.

— Отпуст… — начала я.

— Скажи честно, — перебил он тихо. — Это из-за меня?

Вода дрогнула между нами. Сердце — тоже.

Я покачала головой, но слишком медленно, чтобы это выглядело уверенно.

— Я просто… не готова обсуждать свадьбу, — выдохнула я. — Вот и всё.

— Вот и всё? — Он наклонился чуть ближе, так, что его губы почти коснулись моей щеки, но не коснулись. Вода между нами колыхалась, и от каждого движения тепло бежало по коже. — Уверена?

Я молчала. Ладонь на моей талии чуть сжалась — не как хватка, а как подтверждение, что он чувствует моё дыхание.

Я не отстранилась. И он заметил это. Конечно, заметил.

— Я думал, — произнёс Коул низко, — что после вчерашнего мы оба понимаем, насколько опасно оставаться рядом.

Мурашки побежали по позвоночнику.

— Я не… — голос сорвался. — Не знаю, что ты имеешь в виду.

Он тихо усмехнулся.

— Знаешь.

Его пальцы скользнули — по талии, выше, к рёбрам, почти касаясь кожи. Не нагло. Не грубо. Но от этого внутри всё перевернулось.

Пламя, которое я боялась ощущать.

Он смотрел прямо на меня, вода блестела между нами как тонкая, дрожащая граница.

— Если ты выйдешь за него, — сказал он тихо, почти шёпотом в ухо, — тебе придётся перестать смотреть на меня так.

Я вдохнула резко.

— Я не смотрю…

— Смотришь, — он провёл пальцами по моему боку, и от этого простого движения у меня перехватило дыхание. — Именно так. Как будто хочешь, чтобы я нарушил все правила, которые держат нас в рамках.

Я закрыла глаза. Потому что отрицать было бессмысленно.

Его ладонь легла на мою спину под водой — горячая, сильная. Я почти прижалась к нему — почти.

— Коул… — голос дрожал. — Не надо…

— Надо, — сказал он. — Пока ты не выберешь, мы оба будем жить вот так. Между «почти» и «слишком поздно».

И только когда его лоб коснулся моего — лёгко, едва, больше тенью чем касанием — я поняла, что вода вокруг нас неспособна охладить ничего.

Он был близко. Слишком близко.

Достаточно, чтобы я окончательно перестала дышать.

28

Его дыхание касалось моей кожи так легко, будто он и не прикасался вовсе, но от этого становилось только труднее дышать. Вода вокруг нас двигалась едва заметно, тёплая, гладкая, и это движение усиливало каждое ощущение. Каждая секунда приближала нас к тому, о чём нельзя говорить, но от чего невозможно уйти.

Его взгляд путешествовал по моей коже, задерживаясь там, где вода скатывалась к линиям ключиц, грудной клетки, талии. Этот взгляд уже был прикосновением. От него по телу пробегали мурашки, медленные и острые.

Его взгляд был глубоким, тяжёлым, спокойным в той опасной мере, в которой спокойны только хищники. В нём не было сомнений. Ни тени колебания. Он видел всю мою внутреннюю борьбу и не торопился. Просто ждал, пока я сама перестану сопротивляться.

Я чувствовала, как сердце бьётся под самой кожей. Он был слишком близко. И я — слишком честная с собой в этот момент.

Он вновь медленно провёл ладонью по воде, создавая едва заметную волну, которая коснулась моей талии, и я вздрогнула. От этого лёгкого, почти символичного касания внутри всё сжалось в тугой узел. Он видел реакцию.

У него не было права прикасаться ко мне. У меня не было права хотеть этого. Но когда он поднял руку и провёл кончиком пальца по моей щеке, всё, что должно было стать запретом, превратилось в пламя, растущее под кожей.

— Рэн, — произнёс Коул так, что все внутри меня задражало. — Ты уверена, что хочешь за него замуж?

Я не успела отвести взгляд — его пальцы легли мне на талию под водой. Столь естественно, будто так и должно быть. Они скользнули по коже медленно, уверенно, и в этом движении ощущалась сила, которую он обычно скрывал, но сейчас даже не пытался.

Именно так ощущалось его присутствие — плотное, неизбежное, и альфа-хищное одновременно.

Я сделала вдох — и в тот же момент он наклонился ко мне чуть ниже. Так, чтобы наши губы оказались в одном дыхании. Я почувствовала его тепло, услышала ровный, глубокий вдох, ощутила, как в груди у меня всё переворачивается болезненно сладко.

Он мог поцеловать меня, не спрашивая. И я поняла, что не отступлю. Даже если должна была.

— Скажи мне, что не хочешь этого, — тихо произнёс он, голос опустился ниже, чем я когда-либо слышала. — И я остановлюсь.

Я не сказала. Не могла.

Его ладонь поднялась выше вдоль моей спины, подхватывая меня к себе, утягивая ближе, чем я позволяла кому-либо. В воде это движение было мягким и уверенным сразу, почти медленным, но без единой капли сомнения. Тело само подалось вперёд — на вдох, на тяготение, на чужую силу, которую я ощущала до мурашек.

Под водой движение было плавным, почти невесомым, но внутри всё загорелось так резко, что я сжала воздух зубами, чтобы не выдать звук.

Моё тело коснулось его груди — горячей, мокрой, сильной.

В этот момент я поняла, что не смогу остановить происходящее даже если бы захотела.

Он поднял руку к моему лицу и провёл пальцами по щеке — большим пальцем по линии скулы, затем вниз, ко рту. Я едва заметно вдохнула, и он уловил это мгновенно.

Его пальцы коснулись моей нижней губы — не надавили, просто скользнули по ней, как будто он хотел почувствовать, как я дрожу.

Его губы коснулись моих — сначала едва заметно, как будто он давал мне шанс отступить. Но когда я невольно выдохнула ему в губы, поцелуй стал глубже. Горячее. Настоящим.