- Я такая идиотка, Кораблев. Ревновала тебя к разным бабам, когда у меня был совсем другой соперник – твое небо.

- Небо и ты, - он развел руками, - вы для меня на одном уровне. Я не могу потерять тебя, но и его оставить не получается.

Он подошел и прижался ко мне всем телом, обнял, цепляясь пальцами за плечи, а я позволила ему это. Пускай, нам уже нечего терять. Но мою слабость Саша принял за одобрение. Он перенес ладони на мое лицо, сжал его и с жаром зашептал, глядя мне прямо в глаза:

- Это временно, милая. Я все распланировал, квартиру пока сдадим, жить будем в общежитие, нам же не привыкать! Придется переехать, но и это не страшно! Нас теперь тут ничего не держит! Не бросай меня только. Я без тебя не смогу, не справлюсь! Ты мой талисман, понимаешь?

- Четыре года в общежитие и без работы?

- Всего четыре года! Не пугайся, хуже, чем раньше не будет. Ну да, мы с тобой уже не дети, но с другой стороны, Смактуновский тоже не мальчиком начал, а потом смотри куда выбился. Что тебя смущает? Кастрюли все перевезем, похлебку будем есть самую простую, нам же много не надо. Ты у меня девчонка закаленная, только не оставляй меня, прошу! Тараканов вытравим, стены перекрасим, ты станешь продавать свои вот эти конфеты, а я учиться. Ну ты чего хмуришься?

Хмурилась я, потому что Саша забыл, что и тараканов вытравливали и стены красили не мы. Я. Я сделала для его неба столько, что впору медаль в Кремле получать наравне с мужем. Да только кто бы тот подвиг заметил.

Саша льнул, обнимал, просил ласки, и я автоматически гладила его по голове. Как щенка.

- Все же будет хорошо? Ты меня не оставишь?

- Все будет хорошо, - я ответила только на первый вопрос, - Саш, давай я тебе перестелю в спальне, тебе нужно поспать.

Глаза Кораблева вспыхнули мягким светом. Он сложил мою руку в кулак и осторожно поцеловал костяшки пальцев.

- У нас все наладится, милая. Я обещаю.

В ответ я только еще крепче обняла мужа, прежде чем отпустить. Навсегда отпустить.

Как иронично. Женщина может мучиться, посвятить себя одному лишь ему, ломаться и любить всю жизнь, а в среду вдруг перестать. Сегодня как раз среда…

Первым делом я достала из грязи Сашину Фуражку. Отряхнула с кокарды бурый снег, поправила козырёк, попутно вытирая с него капли и убрала все в пакет.

За годы службы женой летчика я сроднилась с Сашиной фуражкой и теперь стыдилась того, что он выкинул ее на улицу.

Нельзя так с теми, кто был с тобой до конца. Ни с людьми, ни с вещами.

Я успела добежать до остановки, когда мне позвонили. На дисплее высветилось Настино имя.

- Анализы отличные, тебя хоть в космос отправляй, - прощебетала она. Как-то слишком радостно и натужно.

- Ты позвонила за этим?

- Не совсем. – Савранская взяла паузу, чтобы подобрать нужное слово. Непривычная для нее ситуация, подруга всегда знала что сказать. – Слушай, как там с Сашей?

- Я ему ничего не сказала, если ты об этом.

- Ну и хорошо, - слышу глубокий вздох, - может и не надо.

- Может и не надо. Насть, тут автобус идет…

- Сегодня приходила в консультацию твоя Жанна, она беременна.

Мы сказали это почти одновременно. То есть начали говорить вместе, но закончила одна Настя, пока я стояла оглушенная новостями.

Жанна. Любовница моего мужа. Беременна.

Сердце учащенно стучало, билось о ребра как птица о прутья клетки. Быстрее. Наружу, на свободу, куда-нибудь, где не так душно.

- Вик, не молчи, пожалуйста, - раздался жалобный голос. И не дождавшись ответа, Настя добавила: - что ты там делаешь?

- Снег ковыряю.

Я не соврала и даже не сошла с ума. Просто стучала носком ботинка по снежной глыбе и смотрела, как та крошится на куски.

- Мне приехать? Где ты сейчас?

- Не надо. Да и зачем, - прошептала я.

И правда. Мне никого не хотелось видеть. Мне ни с кем не хотелось говорить. И даже новость, которая еще месяц назад могла придавить плитой, а скажи мне об этом еще раньше, то вообще убить, сейчас… не вызывала ничего. Кроме чувства брезгливости.

Врать любимым неправильно. Заводить детей на стороне неправильно. Изменять неправильно. И вот тут мы с Кораблевым виноваты оба.

- Это его ребенок?

- Не знаю, по срокам… ну они как раз в этот период терлись.

- Он о нем в курсе?

- Да я тебе бабка Ванга или кто? - взорвалась Савранская. Она в отличие от меня испытывала хоть какие-то эмоции.

- Насть, не злись, я просто не понимаю пока, как реагировать. Она… черт, я даже не знаю, что спросить.

- Подождите за дверью, пожалуйста, - крикнула подруга в сторону. Я едва расслышала возмущение на другом конце линии, видимо Настя вела прием и позвонила мне, не дожидаясь перерыва. – Не знаешь, тогда молчи. Говорить я буду. В общем, пришла эта Жанна, зареванная, страшная, ну караул, короче. Сказала, что забеременела, а муж вроде как против, не верит, что это его ребенок. Узнавала, как там правильно сделать ДНК, а потом… потом расплакалась и попросила записать ее на аборт. Так и сказала, на аборт запишите! Как на маникюр, блядь! Совсем уже эти бабы ополоумели!

Я слушала подругу, не дыша. Пыталась сопоставить каждое ее слово с ситуацией и все сходилось. Последний пазл головоломки легко встал в полотно, образуя всю картину. Пугающую в своем уродстве.

- Аборт значит. Ну… пускай.

- Да что ты такое несешь? – прошипела Настя.

- Ничего. Меня это не касается. Это больше не мое дело, понимаешь?

Савранская замолчала. Всю злость она вложила в то, чтобы тарабанить карандашом по столу и до меня доносился этот легкий монотонный стук.

- У нее срок большой, Вика. Ее в клинике на аборт никто не возьмет, а если она пойдет куда-то в подворотню, за левую денежку, то… всю жизнь девчонке изговняют!

- И?

- Что «и»?! Детей у этой дуры не будет, это в лучшем случае! А в худшем сдохнуть можно, если такие процедуры в косметическом кабинете делать!

Я проводила взглядом третий по счету автобус. Все они могли довести меня до нужного адреса. Вот только я не знала, надо ли мне теперь туда.

- Сволочь твой Кораблев, вот что.

- Это факт, - произнесла я. – А от меня ты что хочешь?

Настя сосредоточенно пыхтела.

- Савранская, я не буду играть в Мать Терезу и не стану уговаривать Жанну оставить ребенка, поняла? Это не моя жизнь и не моя ошибка. Я за свои сама отвечаю, а она за свои сама.

- Вик, ну она ж еще почти ребенок, головой не соображала.

- Ни хера себе ребенок! – взвилась я. - Как ноги перед моим мужем раздвигать, так взрослая. А как за ошибки расплачиваться, так ляля и все должны вокруг нее носиться! Савранская, не забывайся!

- Ладно, не кричи. Так мы ни до чего не договоримся. Пускай, как ты сказала, в конце концов, живут люди без детей и счастливы. На Римму нашу посмотри, все у нее хорошо, всем довольна.

Настя с опытностью хирурга надавила на все болевые точки сразу. Потому что я тоже жила без детей. И тоже делала вид, что всем довольна, так что никто не мог разглядеть слезы под этой счастливой маской.

А теперь такая же участь ждет Жанну.

Я ей этого не желала. И я ее не жалела.

Не получалось.

- Насть, в автобус сажусь, тут связь не ловит, - соврала я и сбросила звонок.

Никакого автобуса рядом не было. Наоборот. К пустой безлюдной остановке подъезжала машина – приметный и практичный джип Фридмана.

Глава 28

Я залезла внутрь и только потом подумала, что вообще-то меня сюда не звали. Возможно, Сергей ехал мимо о своим делам и просто притормозил, чтобы поздороваться.

Повернулась влево, чтобы спросить и напоролась на острый как лезвие взгляд. Ну нет, с таким лицом «просто мимо» не проезжают. С таким лицом маньяки часами караулят жертв в подворотне.

- Что-то случилось? – поинтересовалась я, имея ввиду его странное поведение.