— Барнаул.

— А пробей-ка семейку Шолоховых на наличие недвижимости в этих местах.

— Легко!

И исчез из кабинета.

Вернулся спустя час с довольной физиономией.

— Ты был прав, — бросает пачку бумаг на стол Семён. — У Казаковых ничего там нет. А вот у сынка есть дом, который после смерти завещал ему дед. Одинокая избушка на краю леса. Дедушка егерем работал в тех местах.

— О как!

— Ага. Только судя по бумагам. Там ни электричества, ни интернета нет. А значит они где-то в более цивилизованном месте.

— В городе? — предполагает Агеев.

— Думаю здесь, — тыкает пальцем на карту. — Дом зарегистрирован в сельской администрации этого районного центра.

— Номер есть? Надо узнать.

— Не проблема, — сел за компьютер и забил в поисковой строке. — Нашёл.

Агеев набрал номер, который нашли на сайте.

— Здравствуйте! Это вас из полиции беспокоят. Могу я поговорить с главой вашей администрации.

— Да, минутку…

Трубку передали какому-то мужчине.

— Добрый день! Оперуполномоченный Агеев вас беспокоит…

— Слушаю…

— На территории вашего района находится дом, принадлежащий некоему Шолохову Роману Эминовичу.

— Вы знаете, сколько у нас домов? Я все не упомню, — ускользает от ответа.

— Этот особенный. Где-то около леса. Принадлежал раньше егерю.

— А вы об этом… Знаю… И зачем он вам? Там давно никто не живёт. Внук только иногда летом приезжает. Вроде как теперь его собственность.

— Вот. Нам бы узнать. Нет ли сейчас этого внука там…

Мужчина тяжело вздыхает.

— Здесь он. Видел несколько дней назад его с девушкой у магазина. Обнимались, стояли. Сразу не узнал, но он сам со мной поздоровался.

Лицо Агеева расцветает. Попались!

— Вы уверены?

— На все сто. Я его по поисковой группе помню. Девочку нашёл в лесу. Мы его ещё тогда к награде представили.

— Девочку?

— Ну да… Пошла за грибами и заблудилась. А он дедом обучен. Знает, как следы искать, повадки животных…

Прямо ангел, а не похититель.

— Спасибо большое за информацию! — поблагодарил Семён.

— Не за что. А он что-то натворил?

— Нет. Ничего… Тоже хотим награду вручить, — пошутил опер и отключился. — Попались голубчики! Оформляем командировку и местных нужно оповестить. А то парень чемпион какой-то. Думаю — не по шахматам.

Маша

К Роме пока не пускают, говорят — спит. И кровь потерял.

Сижу, подпираю стенку в коридоре. В голове ни одной мысли, только переживания. Его не отпустят, пока швы не снимут. И уколы от бешенства…

— Шла бы домой. А утром придёшь, — моет рядом полы пожилая санитарка.

— Если он проснётся, а меня нет? Он же здесь разнесёт всё.

— И не таких усмиряли, — смеётся.

К нам направляются два мужчины. По внешнему виду и поведению очень похожи на полицейских. Один берётся за ручку двери в палату Шолохова, но второй останавливает его и кивает на меня.

Подходят.

— Клинская Мария Сергеевна? — задаёт вопрос тот, что повыше.

— Да…

Достают ксивы и показывают мне. Один капитан, второй старлей.

— А что если животное в лесу нападает, то полицию вызывают? Я думала другие инстанции…

— Мы по другому вопросу, — чеканит каждое слово Агеев. — По поводу вашего похищения…

Санитарка развешивает уши и перестаёт мыть полы, застывает со шваброй в обнимку.

— О, Господи… Я же уже всем сказала… Я сама… — выдыхаю.

— На обратном настаивает ваш жених, — говорит второй.

— Мой жених за этой дверью, — показываю на палату. — Вот! — поднимаю руку с кольцом. — Мы помолвлены. Ещё есть вопросы?

— Почему просто не поговорили с ним? Объяснили? Зачем сбегать из ЗАГСа?

— Не знаю! Острых ощущений захотелось, — язвлю.

Вру и не моргаю.

— Вы должны подписать кое-что, — протягивает мне лист бумаги в папке первый, который там что-то записал.

— Что это? — смотрю на документ.

— Отказ. Мы не можем закрыть дело только на основе ваших слов. Нужно официальное подтверждение от вас, что похищения не было, и вы не терялись, а сделали это добровольно.

Ставлю подпись.

— Всё? — раздражённо отдаю бумаги.

— Да, — подтверждает Плотников. — А что случилось с вашим женихом? Животное напало?

— Волк в лесу подрал…

— Волк? — удивляются.

— Да, волк. Их здесь много. Вот и нарвались в лесу на одного.

— Это тоже волк? — кивает Плотников на мои забинтованные колени.

— Это я ТОЖЕ сама. Сорвалась с обрыва. Ещё вопросы будут?

— Нет. Прощайте.

Ну и отлично. А то вы меня бесить начинаете.

Смотрю им в след.

Норман, идиот! Настаивает он! Как я могла согласиться выйти замуж за этого человека? Ведь думала, что он подходящий. Спокойствие с ним ощущала. А сейчас только и жду чего-нибудь эдакого, чтобы нервы пощекотать. И кайфую.

В коридоре становится тихо. Ни души.

Бегло осматриваюсь и проскальзываю в палату к Шолохову.

Спит. Правильно — отдыхай.

Провожу слегка пальцами по его щеке. Вздрагивает и открывает глаза. Но взгляд в расфокусе.

— Маша?

— Угу, — беру его руку и целую в ладонь.

Пальцы холодные, хоть в палате и душно.

Гладит неуверенно по волосам.

— Машенька, любимая… Не плачь… Это всего лишь царапина.

Ага, царапина! С десяток швов наложили, и кровь около литра потерял.

Отодвигается, и освобождает мне место рядом. Ложусь и прижимаюсь к его широкой груди.

Вдыхаю его запах, перемешанный с больничным. Пахнет медикаментами и антисептиком. Всегда ненавидела амбре в стационарах. Нормальные люди по нему не тащатся, он вызывает стойкое отвращение и мысли о болезнях. И о смерти…

Но не сейчас. Мой Шолохов поправится.

" Мой родной хороший…"

Вот теперь я чувствую себя спокойно, утыкаясь носом в его железные грудные мышцы. Как за каменной стеной в его объятьях.

За Тихим Доном…

Глава 34

— Держи!

— Тёть Зой! Мы по дороге поедим в каком-нибудь кафе.

Но она настырно запихивает мне в руки пакет с едой.

— Ещё дрянью придорожной будете питаться. В больницу снова захотел? С отравлением. Тебе только швы сняли!

— Всё-всё! Я понял. Отказываться бесполезно, — поднимаю в примирении руки.

— Давайте обнимемся хоть на прощание, — слезливо притягивает меня с Машей к себе. — Опять через год только приедете…

— Ну, так получается… Или давай к нам в город. Будешь наших детей нянчить, — кошусь на Клинскую.

— Шолохов! — срывается она на меня.

— На свадьбу приеду, — соглашается Зоя Тихоновна.

— Вот! Правда, мы ещё с датой не определились. Но мы обязательно предупредим…

— Свадьба… Дети… — бухтит Маша в машине, пристегиваясь. — Шолохов, никаких детей, пока ты диплом не получишь! — с укором.

— Слушаюсь! Только не боишься, что потом рожать будет поздно?

— Ты на что намекаешь, гад? — взрывается.

— Ни на что, — вжимаю голову в плечи.

— Что я старая? В тридцать,