— Вообще-то, мне нужно с тобой кое о чем поговорить. — Слова вертятся у меня на языке, как будто я пытаюсь жонглировать горсткой раскаленных углей.

Она откладывает пульт в сторону, поворачиваясь ко мне лицом. — Что происходит?

Чувство вины терзает меня, терзая мою совесть.

Я должен быть в состоянии защитить ее. Я не должен говорить ей, что, возможно, не смогу выполнить свою часть сделки.

Я сплетаю пальцы вместе, наклоняясь вперед, чтобы упереться предплечьями в колени. — С Киллианом и его людьми что-то происходит. Я не собираюсь рассказывать тебе всего, но ты должна знать, что я начинаю наживать себе врагов. Сегодня была тяжелая ночь, и я думаю, что рано или поздно кто-нибудь придет за мной.

Ее губы поджимаются, но она кивает, ожидая, что я продолжу. Эти пронзительные глаза, кажется, смотрят прямо сквозь меня, проникая сквозь слои, которые я использую для защиты, и направляясь прямо к моей душе.

Когда она так на меня смотрит, я чувствую себя еще хуже.

Ава выгибает бровь, намек понятен.

Начинай говорить.

— Сегодня вечером, перед тем как я вернулся домой, мне пришлось совершить пробежку, которая закончилась плохо. Была убита пара человек, и я уверен, что кто-то придет за мной. И если они придут за мной, то, возможно, придут и за тобой, и мне нужно, чтобы ты знала, как себя защитить. — Я делаю глубокий вдох. — Итак, я хочу научить тебя стрелять.

Уголок ее рта подергивается. — Я уже умею стрелять.

У меня отвисает челюсть.

Но почему я так удивлен? Я должен был догадаться, что кто-то позаботился о том, чтобы она могла постоять за себя.

Ее отец был главой государства. Он бы не оставил ее совсем беззащитной.

Хотя знание того, что делать, если кто-то прорвется через службу безопасности, отличается от знания того, что делать против члена конкурирующей мафии.

Но, похоже, она уверена в своих силах.

Она намекнула, что у ее шурина есть связи. Черт возьми, она достала достаточно оружия, чтобы запастись небольшим арсеналом, когда мы переехали сюда. Она сказала, что именно он достал их для нее.

Кто, черт возьми, ее шурин?

Я прочищаю горло, желая, чтобы жар на моих щеках спал. — Я бы хотел посмотреть, как ты стреляешь. Я не знаю, как много ты знаешь и насколько уверена в себе, стреляя в того, кто приближается к тебе.

Эта легкая ухмылка превращается в короткий смешок. — Я ценю, что ты беспокоишься о том, что я могу стать мишенью для того, кого ты разозлил, но я могу позаботиться о себе.

— Речь идет не только о том, чтобы иметь возможность позаботиться о себе. Речь идет об убийстве человека, чтобы спасти свою собственную жизнь, если потребуется. Ты способна это сделать?

Взгляд Авы становится холодным, когда она кивает. — Я могу. Если это будет означать мою жизнь или чью-то еще, я собираюсь спасти свою собственную. Тебе не нужно беспокоиться об этом. Мой шурин вдолбил это мне в голову более чем достаточно.

Я откидываюсь назад и провожу рукой по подбородку. — Я должен спросить. Кто, черт возьми, твой шурин?

Это вопрос, который я должен был задать ей, когда она достала все это оружие. Это также вопрос, на который я не уверен, что она собирается ответить.

Ава плотнее закутывается в одеяло, опускаясь на подушки и устраиваясь поудобнее. — Это имеет значение?

— Да. Ты продолжаешь нести загадочную чушь о том, как он научил тебя тому или что он дал тебе то. Если, кем бы ни был твой шурин, создаст мне еще одну проблему, тогда мне нужно знать.

— Кристиан Эррера.

Черт.

Если раньше я думал, что играю с огнем, приглашая ее сюда, то теперь я бросился в ад.

Я киваю, пытаясь переварить эту информацию.

Хотя я в хороших отношениях с Кристианом, если что-нибудь случится с Авой, я уверен, что возглавлю его дерьмовый список.

— Ладно. Что ж, тогда ты, вероятно, умеешь стрелять.

Ава хихикает и закатывает глаза. — Я знаю, ты обещал защищать меня, и я ценю это, но если придется, я смогу защитить себя сама.

— Ты всегда носишь с собой пистолет?

Она кивает подбородком в сторону большой сумочки, которую носит с собой, когда выходит на улицу. — Там постоянно есть один, и еще один спрятан в моей машине.

Знание того, что она не выходит в мир беззащитной, заставляет меня чувствовать себя немного лучше.

Я встаю со стула и направляюсь на кухню, когда Ава снова хватает пульт.

— Киллиан с женой приедут на ужин на следующей неделе. Он хочет познакомиться с тобой. Говорит, что для него важно познакомиться со всеми людьми, которые близки к его личному бизнесу.

— Ладно. Я придумаю что-нибудь вкусненькое.

Мой телефон жужжит на стойке, на экране высвечивается номер моего отца.

Я вздыхаю и хватаю телефон, уже направляясь к двери, чтобы выйти на улицу. — Я должен ответить на этот звонок, Ава, но после этого мы можем посмотреть все, что ты захочешь.

Она машет рукой, не глядя на меня, обручальное кольцо на ее пальце поблескивает в тусклом свете лампы.

Как бы ты себя чувствовал, если бы то, что означает это кольцо, было настоящим?

Я выбрасываю эту мысль из головы и выхожу на улицу, проводя большим пальцем по экрану.

У меня нет времени думать об альтернативных реальностях, когда у меня и так более чем достаточно проблем, чтобы наполнить мою голову в этой.

— Привет, папа.

Он усмехается. — Тебе потребовалось достаточно много времени, чтобы ответить на гребаный звонок, Финниган. Как там идут дела? Как ты думаешь, сколько еще времени пройдет, прежде чем ты сможешь сделать свой ход?

Этого звонка я так боялся. Я знаю, что рано или поздно папа начнет давить на меня сильнее, чтобы я убил Киллиана и взял власть в свои руки.

Единственная проблема в том, что я не знаю, смогу ли я это делать. Если я вообще захочу.

После того, как я увидел, как Киллиан управляет своей организацией, я не знаю, хочу ли я выступить против него. Его люди довольны. Здесь нет случайных избиений. Меня посылают убивать не тех, кто его разозлил, а только тех, кто причинил ему зло.

Это более легкая жизнь. Та, которая не так сильно давит на меня.

Я прочищаю горло и сажусь в один из шезлонгов во внутреннем дворике. — Все в порядке. Он не доверчивый человек. Я вхожу в