– Что мы здесь делаем?

Перед нами открывается вид на весь город, тысячи крошечных огоньков мерцают на горизонте.

– Свидание. Я же тебе говорил. – Он протягивает мне пиццу и уходит за машину. Заглянув за борт пикапа, я нахожу там надувной матрас и одеяла, а также колонку и холодильник. – Еда и свежий воздух, и мы можем послушать твою аудиокнигу, пока ты валяешься. Если после этого захочешь, можешь поработать над своей книгой. Я возьму твой телефон, чтобы подключить приложение для аудиокниг? Не могла бы ты взять напитки с переднего сиденья, чтобы я поставил их в холодильник?

Я провожу пальцем по экрану, снимаю блокировку и протягиваю ему телефон.

– Генри, это потрясающе. Серьезно.

Зажав бутылки с напитками под мышкой, я закрываю пассажирскую дверь бедром. Я подхожу к задней части грузовика, и все бутылки выскальзывают у меня из рук, когда я слышу знакомый звук.

Стоны и характерные шлепки ни с чем не спутаешь.

– О боже! – взвизгиваю я одновременно с незнакомцем в моем телефоне, у которого это получается гораздо эротичнее.

Шлепки стихают, и незнакомец снова начинает говорить, а я самым неприглядным образом забираюсь в кузов и ползу по надувному матрасу, чтобы выхватить свой телефон из рук Генри. «Вставь его обратно, вставь его обратно», – умоляет она, когда я нажимаю паузу.

Генри ничего не говорит, когда я поднимаю взгляд от своего телефона.

– Не то приложение, – говорю я, с трудом делая вдох.

Все мое тело горит. И не от возбуждения, а от чудовищного смущения. На лице Генри сияет широкая улыбка.

– Так это не твоя книга?

– Это не моя книга, – говорю я, усаживаясь поудобнее. Даже наступившая темнота не может скрыть, насколько я сейчас раскраснелась.

– А что это? – интересуется он, в его голосе сквозят нотки любопытства. Хотя выражение лица говорит о том, что он уже в курсе. В свою защиту могу сказать, что я на девяносто девять процентов уверена, что случайно оставила приложение включенным в фоновом режиме после того, как пользовалась им сегодня утром. Этот проклятый сон – проблема, которая продолжает создавать проблемы.

– Это, э-э. О боже. Это приложение для аудиокниг эротического характера под названием «Стоны».

– Почему ты такая красная?

Отличный вопрос. Почему я такая красная? Я ложусь на матрас и устремляю свой взгляд на небо, чтобы не пришлось смотреть на Генри.

– Просто немного смущена.

– Почему? Потому что я сейчас узнал, что тебе нравится слушать, как люди занимаются сексом, чтобы получить удовольствие? – спокойно спрашивает он.

– Лучше убей меня вместо этого разговора.

Генри смеется, и даже этот звук не успокаивает. Он ложится рядом со мной и поворачивается на бок, подпирая голову рукой.

– Я видел тебя голой и теперь знаю твои сексуальные предпочтения. Мы становимся очень близки.

У меня отвисает челюсть, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

– Ты нарушил правило!

– Ты тоже, раз смутилась.

– И я бы не назвала это сексуальным предпочтением. Мне просто нравятся аудиозаписи… о многих вещах, а не только о людях, занимающихся сексом. Господи Иисусе, мы можем вернуться к идее о моем убийстве?

– В течение года я жил в комнате, которая располагалась между комнатами Нейта и Джей-Джея. Я привык быть в курсе интимных подробностей сексуальной жизни своих друзей. С Джей-Джеем проще, потому что все его интрижки были на одну ночь, но с Анастасией мне приходится видеться регулярно. Тебе нравится аудио? Готов поспорить, я бы тоже не отказался послушать. Ты не сможешь меня удивить ничем таким, чего бы я не слышал от них. Но мы не обязаны ни о чем говорить, если тебе это неприятно.

– Да мне и нечего рассказывать, – смущенно признаюсь я. – Я – девственница.

Генри ничего не говорит, давая мне время обдумать выход из сложившейся ситуации. Других людей отсутствие у меня сексуальной жизни волнует больше, чем меня саму, поэтому я не боюсь их реакции, полагая, что что-то не так. Я боюсь их реакции, потому что в конечном итоге мне приходится убеждать их, что все в порядке.

– Девственность – это социальная концепция, – говорит он. – Хорошо, что я не позволил тебе уйти с Мейсоном. Это были бы худшие сорок пять секунд в твоей жизни. Я хороший друг.

Я всегда могу положиться на то, что Генри удивит меня.

– Как тебе удалось перевести тему моей сексуальной неопытности на себя?

Уголки губ Генри приподнимаются, и от этого мое сердце начинает трепетать.

– Я могу все перевести на себя, если ты дашь мне достаточно времени. Включая твою сексуальную жизнь.

– Я… – у меня нет ответа. – Наша пицца, наверное, остыла, и я думаю, нам стоит включить эту книгу. Может быть, позволишь мне это сделать, чтобы ничего больше не напутать.

– Какая жалость. Мне не терпелось узнать, вставит ли он его обра…

Перекатившись на бок со скоростью, о которой я и не подозревала, я прижимаю ладонь ко рту Генри.

– Прекрати болтать. Я добавляю это в наш список правил в пункт «То, о чем нам запрещено говорить».

Он обхватывает мое запястье, отнимая мою руку от своего рта. Затем нежно целует мою ладонь и кладет ее на надувной матрас между нашими телами.

– Удачи в получении одобрения в совете директоров.

– Совет директоров для нашего списка правил? – Он кивает. – И кто же в совете?

– Я и ты. И я не собираюсь добавлять это в наш список.

– Ты невыносим, ты это знаешь?

– Да, мне об этом говорили.

Глава 13

Генри

Нейт Хокинс сидит в гостиной на диване. Я моргаю раз, другой, отчаянно пытаясь вспомнить, не ударялся ли сегодня головой.

– Приятель, по крайней мере, притворись, что рад меня видеть, – говорит он, когда я застываю на пороге от неожиданности.

– Ты говоришь «приятель», потому что теперь ты липовый канадец? – спрашивает его Робби. Они оба потягивают кофе из своих любимых кружек, и меня накрывает волна ностальгии, когда понимаю, насколько привычна эта картина: Нейт и Робби сидят в гостиной и болтают, попивая кофе.

– Как насчет того, что я пихну тебя ногой в зад, и ты расскажешь мне, насколько фальшиво это ощущается?! – рявкает он в ответ. – Генри спросил меня то же самое пару недель назад.

– Ты собираешься входить? – спрашивает Расс у меня за спиной. Я бросаю свою сумку на край дивана и сажусь рядом с