Она захихикала:

— Нет, но официантка, которая обслуживала вас у Джаспера, — наша двоюродная сестра. Она сказала, что Тайлер всерьез тобой увлекся и очень настаивал на том, чтобы проводить тебя до дома.

— Увлекся. И настаивал. И мы с ним распрощались на крыльце моего дома, пожелав друг другу спокойной ночи.

— И все? — разочарованно протянула Габи. — А почему ты не пригласила его зайти?

Хилари скрестила руки на груди:

— Потому что он лузер, Габи. Он украл водный мотоцикл. У них вся семейка — одно сплошное несчастье. Младший брат избил кого-то в баре, старший в один прекрасный день просто исчез с лица земли, а мать ворует вещи из магазинов. И, если не ошибаюсь, у нее к тому же нездоровое пристрастие к азартным играм.

Мои легкие будто зажали в тиски. А потом растоптали.

— Откуда тебе все это известно?

Она помедлила, будто не хотела отвечать.

— Хилари?

— Стив — их семейный адвокат, — наконец выпалила она. — Я знаю о них все. Я не должна ничего рассказывать, но ради бога, Иви, скажи, что ты с ним не спуталась! Это было бы плохой новостью.

Да уж, умею я выбирать мужчин, ничего не скажешь! Даже если сам Тайлер ни в каких преступлениях не замешан — его семейка компенсирует это с лихвой. Неудивительно, что он постоянно вытаскивает их из неприятностей. Я подняла стакан с латте.

— Между нами ничего нет, — спокойно сказала я, как будто это не имело для меня никакого значения.

Правильно, и не должно было иметь. Нет у нас никакого романа. И в то же время что-то между нами происходило. В глубине души я это чувствовала.

Габи откинулась на спинку стула:

— Я ужасно разочарована, потому что Тайлер — это десерт из секса, политый сиропом из секса. Жаль, что мимо. Ладно, зато я назначила за тебя еще несколько свиданий.

Я так резко поставила кофе на стол, что он выплеснулся на мой белый халат.

— Что?! Прекрати это, Габи! Я всего лишь попросила тебя помочь создать профиль.

В Хилари автоматически включился режим «мать»: она достала из кармана влажные спиртовые салфетки, открыла упаковку, обошла стол и начала вытирать пролитый кофе с моих рук, одежды и мебели.

— Не могу перестать, — ответила Габи. — Это так весело! Если я и не сумею женить на себе Майка, может, мне удастся хотя бы тебя выдать замуж.

Я бросила на нее возмущенный взгляд из-за плеча Хилари:

— Позволь мне на этот раз выбрать самой.

— Поздно. Я уже забронировала троих на вечер четверга.

— Троих?! — ахнула я. — Ты что, шутишь? Как, по-твоему, я смогу присутствовать на трех свиданиях одновременно?

— Ну, ты же у нас за научный подход, поэтому я решила использовать время рационально и предоставить тебе максимально широкий выбор холостяков. Поэтому в пять ты встречаешься в баре с Бо Мелони, в шесть тридцать закусываешь с Себастьяном Кларком, а ужинаешь в восемь тридцать с Марти Кейблом.

Я посмотрела на Хилари:

— Она меня без ножа режет.

— Вообще-то ты могла попросить меня познакомить тебя с кем-нибудь из друзей Стива, — ответила она.

— А у Стива есть холостые друзья?

Она на секунду задумалась.

— Нет, но ради тебя он бы с кем-нибудь познакомился.

— Ну так попроси его об этом, ладно? Пока твоя сестрица не выдала меня замуж за туалетного магната.

— Муа-ха-ха! — взвыла Габи. — Положись на меня. Ты будешь плескаться в своем чудо-душе с шестью насадками с кем-нибудь на пару раньше, чем успеешь произнести: «Осторожно, скользкий пол!»

* * *

Судя по последним трем свиданиям, пенные сексуальные игры в моем душе откладывались на неопределенное время.

Холостяк номер один был милым, в стиле «я помогу вам заполнить налоговую декларацию», но, увы, даже с вкладками в ботинки уступал мне ростом. И хотя я никогда не причисляла низкорослых мужчин к людям с ограниченными возможностями и относилась к ним без предубеждения, я ненавидела тех, кто с самого начала беседы утыкается взглядом мне в декольте и больше ни на что не реагирует. И даже когда мы сели и наши глаза оказались на одном уровне, было уже поздно. Мысленно он уже зарылся лицом между моих грудей и рычал, как моторная лодка. У него даже пот на лысине выступил.

Холостяк номер два, напротив, обладал густой шевелюрой и чисто техасским мачизмом, который редко встретишь так далеко к северу. Он был законченным ковбоем, от ботинок из змеиной кожи до шляпы на голове. Красноречив и очарователен в старомодной манере. А еще он обожал свою маму, потому что рассказывал о ней и перенесенной ею недавно гистерэктомии на протяжении сорока пяти минут. После чего вдруг сказал: «Ты — прекрасная кобылка. Я намерен завести тебя к себе в стойло». И тогда мне пришлось использовать трюк с фальшивым телефонным звонком и ускакать в закат, но без него.

А теперь я стояла в фойе ресторана Джастина, чтобы поужинать с Марти Кейблом.

— Моя фамилия произносится Ка-бол-ли, — сказал он хорошенькой блондинке на входе, пока она искала в списке свободный столик.

Он мокро задышал в шею, отчего мне стало противно, и шепнул на ухо:

— Если они подумают, что мы итальянцы, то дадут нам столик получше. Семья. Понимаете, о чем я? — и поднял руку, чтобы стукнуться кулаками. Я сделала вид, что не заметила.

Нет. Я не понимала, о чем он. И не понимала, как у человека может быть такое влажное дыхание, если он не плюется. И не знала, выдержу ли сегодня еще одно свидание. Вечер начался отвратительно, а теперь и вовсе скатился в пятый круг ада.

Из-за черных волос, гладко зачесанных назад, его профиль напоминал змеиный. Возможно, Марти Кейбл и вправду принадлежал к мафиозному клану Гамбино. Но, судя по наряду — блестящему костюму с галстуком (похоже, на резинке) и блестящим же туфлям, — если он и был связан с мафией, то не иначе как через какого-нибудь десятиюродного брата, которого все зовут Вито, хотя на самом деле он Джон.

— Да, мистер Кейбл (Ка-бол-ли!), ваш столик вон там, — сказала распорядительница.

Он пропустил меня вперед и по-хозяйски положил руку мне на талию, пока мы шли к кабинке. Той самой, в которой несколько дней назад я делила один десерт на двоих. Нужно было попросить, чтобы нас пересадили. Я и так все время сравнивала этих мужчин с Тайлером, и ни один не дотягивал до его уровня харизматичности.

— Собираетесь присесть, моя милая? — Марти указал на сиденье напротив. — Или так и простоите весь вечер,