Я, не отрываясь, слежу за девушкой, идущей к корпусу, из которого мы только что вышли. Она… чёрт побери, почему у меня не получается найти слова, чтобы описать её?

— Дан? Да-ан! Ты чего?

— Походу, наш будущий великий хирург втюрился с первого взгляда.

Дружный смех, который я слышу словно издалека.

— Да с чего ты взял, что ему что-то светит? Сам же сказал, она недотрога!

— Ну это ж Дан!

— Да прям, можно подумать, не Дон Жуан же. Спорим, я первый с ней замучу?

— Нафиг оно тебе надо, с целкой возиться? Она же сухая, как…

— Ты просто не умеешь их готовить!

Снова смех, и я с трудом стряхиваю с себя оцепенение.

— Вам делать нехрен? — смотрю поочерёдно в глаза каждому из парней.

— Да ладно, чего ты, — пожимает плечами один из однокурсников. — Это же шутка была.

— Дан, ты чего-то слишком уж загоняешься, — хмыкает Костя. — Рано или поздно она ж всё равно кому-нибудь даст. Так почему не кому-то из нас?

У меня темнеет в глазах. Не осознавая, что творю, делаю шаг к однокурснику, хватаю его за воротник, приподнимаю к себе.

— Только попробуй её тронуть! — рычу, не сдержавшись.

— Эй, мужики, с ума не сходите!

— Игнатьев, успокойся!

— Да он сдурел! — Костя наконец вырывается из моих рук, тяжело дышит, сплёвывает на землю, делает шаг назад. — Что, боишься, кто-то другой целку-невидимку вскроет?

Я отчаянно стараюсь включить мозги, и это мне почти удаётся. Сам виноват, подставился под насмешки — но и хрен бы с ними, просто Костя ведь теперь не остановится. Я же его знаю. Дьявол!

— Если уж тебе так не терпится, — меняю позу на более расслабленную, ухмыляюсь, — можешь мне поверить, если кому-то это и удастся, то только мне.

— Реально? — парень выдавливает из себя злую улыбочку. — Спорим?

— Спорим, — решительно киваю, сжимая протянутую руку.

Два месяца назад

— Даниил Антонович, там…

— Что «там», Инна? — устало тру глаза, сажусь на диване.

Я сегодня задержался до ночи и решил, что смысла ехать домой нет. В кабинете вполне поспать можно. Если дадут, конечно.

— Скорая там, Дан, — Инна заходит, прикрывает дверь. — Но ничего срочного. Может, ты ещё отдохнёшь? Хочешь, я тебе массаж сделаю?

— Нет, — отвожу от себя её руку, девушка надувает губы.

Встаю, ругнувшись про себя. Вот знал же, что нельзя нарушать свои принципы. Никогда не спал с коллегами по работе. Но… с Инной вышло по-другому. И не то чтобы она навязывалась. Просто я, видимо, устал от одиночества… Не оправдание, конечно. И всё равно противно. Надо закончить это поскорее.

— Пойду посмотрю, что там по скорой. Проверьте, пожалуйста, реанимацию, Инна Дмитриевна. Мало ли что.

Быстро выхожу из кабинета, спускаюсь в приёмный покой.

— Что тут у вас? — подхожу к дежурной медсестре.

— Да вот, Даниил Антонович, — она протягивает мне листок, смотрит почему-то виновато.

Ах, зараза! Ну и кто ко мне притащил сюда этого чёртового бомжа, которого во всех больницах знают?!

Кидаю взгляд на подпись внизу и на секунду впадаю в ступор. Не может… этого быть… это же…

— Агния?!

Жадно рассматриваю бледную, с тёмными кругами под глазами, сердитую девушку. Ягнёночек… Я стал называть её так ещё тогда, несколько лет назад. Агния — агнец — невинная…

Я с точностью до дня могу сказать, когда мы виделись последний раз. Три с лишним года прошло. Она похудела. И в глазах нет того огонька, который сводил меня с ума. Что с ней случилось? Почему скорая? Она ведь замужем… была? Но кольца на руке нет. Хотя для врачей это не показатель, кольца мешают.

Вопросы, вопросы, вопросы…

Все эти годы я сравнивал с ней всех своих женщин. У этой не такая улыбка. У той не такие волосы. У третьей не такие глаза. Они все были — не те. Они все были — не Агния. Да, наверное, у меня не всё в порядке с головой. Не знаю.

Однажды я уже взял на себя всю вину — по собственной воле превратился в её худший кошмар, но это был единственный в тот момент способ не дать никому другому причинить ей вред. А потом отпустил. И теперь решаю, что терять мне уже нечего.

Я должен попытаться ещё один раз.

Наше время

День выдаётся уж очень суматошный. Я немного расслабляюсь только под вечер. Отодвигаю от себя ворох документов и прикрываю глаза, откидываясь на кресле. Агнию вызвали в другое отделение на консультацию, она должна скоро вернуться, и можно будет ехать домой.

Не могу сдержать улыбку, представляя ягнёночка за рулём. Чего мне стоило сегодня сдерживаться — никто не знает. Ну и ладно. Волной накатывает жар, когда вспоминаются её слова про влюблённость… Ничего-то ты не понимаешь, маленькая. Шутишь, а меня словно кипятком обжигает. И говорить тебе нельзя. Рано. Привыкнуть ко мне должна, довериться, поверить, что не обижу и не предам.

Убил бы Свиридова. Голыми руками задушил за её боль, за то, что придурок её чуть не сломал.

— Дан?

Вскидываюсь в кресле, открываю глаза.

— Инна Дмитриевна, — не перехожу на личное обращение, хотя мы одни в кабинете. — У вас какой-то вопрос?

Встаю, отхожу к двери, приоткрываю её — не собираюсь оставаться с ней наедине, никаких поводов подозревать себя я не дам. Её лицо искривляется. У нас уже давно ничего не было — с тех пор в моей жизни снова появилась Агния. Я пару раз очень осторожно, но твёрдо отказался в ответ на её намёки, и Инна успокоилась. Во всяком случае, мне так показалось — ещё в самом начале нашей связи я говорил ей, что ничего долгого и серьёзного между нами быть не может. Похоже, ошибся…

— Вот, значит, как? — она встаёт перед моим столом. — Всё, заполучил себе то, что хотел, а меня можно послать?!

— Инна, мы не будем это обсуждать. Я сразу объяснил тебе положение вещей.

— Ты не можешь так… Ты обещал!..

— Я ничего тебе не обещал, — качаю головой.

Вот идиот я всё-таки. Давно надо было просто сказать прямо. Тянул, решил, что она и сама всё поняла, раз уж я отказываюсь.

— Снова побежишь к ней?! — у Инны на глазах появляются слёзы, губы зло кривятся.

Какого чёрта?!

— Что ты на меня так смотришь? Я всё знаю! Ты ей не нужен! Приползёшь потом зализывать раны! И к кому приползёшь — ко мне!

Та-ак… Очень интересно, и откуда она знает? Я никому