— Все в порядке, — выдавливаю из себя и отвожу взгляд, как будто она умеет читать мысли. — Я, как и обещал, выполняю все, о чем ты просишь.

— Нет, не в порядке, — качает она головой. — Ты будто перегорел внутри и сдался. А все попытки поговорить разбиваются о глухую стену твоего молчания.

— Ты преувеличиваешь...

— Саш, ты закрылся от меня. Но я же вижу, что что-то случилось, — накрывает мою руку своей и несильно сжимает. — Поговори со мной.

Несколько секунд смотрю в ее глаза и даже почти получается сформулировать пару предложений, но тщетно. Я не могу это объяснить. Панический страх сковывает горло и расползается по всему организму. Как будто, если я скажу Свете хоть слово, она мгновенно исчезнет. Этот бред только в моей голове, но он такой явственный, что не верить не получается.

— Ничего не случилось, — цежу сквозь зубы и смотрю прямо перед собой. — Просто я устал, больше не могу.

— Что значит «не могу»? — возмущается Ветка. — У нас все по минутам расписано. Саш, ты чего? Через неделю в Москву ехать...

Такая искренняя и настоящая, а я моральный урод, пользуюсь ее добротой. Пора все это заканчивать. Иначе я задохнусь от презрения к себе.

— Я не поеду, — решительно перебиваю ее, но договорить дальше не хватает духу. Сжимаю кулаки так, что белеют костяшки.

— Как это «не поеду»? — недоуменно выдыхает Ветка. — Ты с ума сошел?

— Свет, все, хватит, оставь меня в покое, пожалуйста! — инстинктивно огрызаюсь. Мне больно, и я невольно выплескиваю эти эмоции на самого дорогого человека.

Она лишь поджимает губу, расстроенно качает головой и выходит из комнаты. Откидываюсь на подушку и прикрываю глаза. Как-то все по-идиотски вышло. Надо догнать и поговорить нормально. Так будет честно. Вечером, когда мама уснет, я схожу к ней и все объясню. Хватит прятаться.

Сижу в кресле и смотрю в окно, настраиваясь на предстоящий разговор, и считаю минуты. В коридоре слышатся шаги. Перед тем как пойти спать, мама, как и всегда, заглядывает ко мне.

— Саш, тебе что-нибудь нужно? — звучит за спиной ее ровный голос.

— Спасибо, нет, — не оборачиваясь, отвечаю я.

— Можно?

— Заходи, — все же разворачиваюсь и смотрю на мать.

— Сынок, я хотела поговорить с тобой...

Ну конечно. Мгновенно улавливаю суть. Ветка уже нажаловалась.

— Мам, не начинай, — предупреждающе качаю головой и хмурюсь. — Я сказал не поеду, значит, не поеду.

— Саш, ну ты же взрослый человек, должен понимать, как это важно, для тебя, для всех нас. — Мама недовольно поджимает губы. — Нельзя упускать такую возможность.

— Мам, да нет никакого смысла никуда ехать... — устало выдыхаю я.

— С чего ты это взял? — округляет она глаза.

Не могу больше носить в себе. Этот груз слишком тяжелый.

— Я слышал в больнице, как врачи говорили обо мне, — запинаюсь на полуслове и скомканно рассказываю свои переживания.

— Все! Хватит! — не выдерживает мама и небрежно отмахивается. — На заборе тоже много чего написано и что теперь, всему верить?

Смотрю на нее и не узнаю. Обычно она более сдержана в эмоциях.

— Ты же мужчина, так и веди себя как мужчина. Если есть хотя бы малюсенький шанс, им обязательно нужно воспользоваться!

— А если его нет?

— А ты все равно попробуй! — упрямо требует она. — Не ради нас, а ради себя попробуй... Чтобы знать, что испробовал все, что возможно, и тебе не в чем себя упрекнуть.

В ее словах есть доля истины. Я даже не пытался подумать над ситуацией с этой стороны.

— Саш, нужно бороться во что бы то ни стало. — Мама мягко сжимает мою руку. — Никто не знает, что будет дальше. Месяц назад ты и сидеть не мог, а через год, может, бегать будешь.

— Спасибо, мам, — искренне благодарю.

— На здоровье. — Она улыбается и поднимется на ноги. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Ее слова заставляют меня крепко задуматься. Переосмыслить последние события и осознать, какой я идиот. Опять. Одни и те же грабли. Сколько можно? Смотрю на часы. Почти одиннадцать. Ветка же еще не спит? Мне нужно с ней поговорить. Прямо сейчас. Нельзя больше откладывать, а то опять ничего не получится.

Глава 24 

Светлана

Ирина Борисовна на кухне смотрит любимый сериал. Останавливаюсь в дверях и нервно кусаю губы. Очень сложно перешагнуть через гордость и о чем-то попросить эту женщину. Внутри поднимается волна протеста, но я гашу ее усилием воли. Это нужно в первую очередь Саше, а я как-нибудь перетерплю. Не развалюсь ведь, правда?

— Так и будешь там стоять? — Она внезапно оборачивается и впивается прозорливым взглядом. — Чего ты хочешь?

— Ирина Борисовна, мне нужна ваша помощь, — вздыхаю и робко присаживаюсь на табуретку.

— В чем? — Ее глаза недоуменно округляются.

Как же сложно, язык не поворачивается, но надо.

— Саша отказывается ехать в Москву.

— Почему? — Ее бровь дергается вверх.

— Я не знаю, — обреченно выдыхаю и качаю головой. — Он не рассказывает мне.

— Странно...

Более чем, но разбираться в причинах уже нет времени, нужно действовать.

— Поговорите с ним, — сжимаю руки в кулаки и перевожу на нее взгляд. — Ведь это так важно для него.

Должна же она желать своему сыну здоровья.

— Как будто он меня послушает — Ирина Борисовна криво усмехается.

— В прошлый раз же послушал, — с вызовом смотрю ей в глаза.

Конечно, я не забыла. Ничего не забыла. Ни одного жестокого слова. Я больше чем уверена, что именно она поспособствовала Сашиной скорой свадьбе. А может, и невесту сама нашла. Но это все уже не важно. Все в прошлом. Мне же сейчас важно лишь будущее. И я за него буду сражаться.

— В прошлый раз... — презрительно хмыкает Ирина Борисовна. По глазам вижу, что все прекрасно понимает. — Хорошо, я попробую. Чуть позже...

— Спасибо, — выдавливаю из себя, наступая на горло собственной гордости, и ухожу к себе в комнату. Без сил падаю на диван и утыкаюсь лицом в подушку. Ну что я делаю не так? Что упускаю?