– Думаешь, он настолько козёл?

Ох, Маня, знала бы ты, насколько он козёл!

В дверях появляется Максим. В чистой, естественно, рубашке.

Шум и шепотки в зале мгновенно стихают.

Он проходит к трибуне, выпрямляется, расправляет внушительные плечи. Медленно проходится пугающе-отстранённым взглядом по собравшимся, и я прячусь за спиной впереди сидящего коллеги, лишь бы не ощущать на себе этого пронизывающего ледяного равнодушия.

– Доброе утро, – его тон не оставляет места сомнению, что он совершенно не уверен, что оно доброе. – Меня зовут Куравин Максим Игоревич. Сегодня я здесь для того, чтобы сообщить вам о предстоящих изменениях, связанных со слиянием вашего издательства с «ЭксЛит».

По залу проходит волна возбужденного шёпота.

Да уж, звучит многообещающе!

Маша едва заметно вздыхает, нервно сжимая в руках бумажный стаканчик.

– Компания, и в особенности это подразделение, нуждается в значительных переменах для повышения продуктивности и оптимизации затрат. Это, разумеется, означает, что… – Максим делает паузу, и я кожей чувствую, как все в зале напрягаются. – Что вся неэффективность и недостаточная целеустремлённость будут выявлены и устранены.

Выявлены и устранены…

Да он настоящий романтик!

Звучит так, будто нас отловят по одному и отправят на тот свет.

Я наклоняюсь к Маше, еле сдерживая саркастический смешок.

– Увольнять, видимо, будут пулей в лоб.

– Лучше уж пуля, – бледнея, морщится Маша. – Что-то меня не вдохновляет на подвиги наш новый босс.

– Не переживай, он просто запугает нас всех, а потом уедет в свой крутой офис.

– Коллеги, я вам не мешаю? – Максим косится в нашу сторону.

Резко маневрирую, снова скрываясь за спиной.

Пронькин, спасибо, что тебя так много! Есть, где спрятаться.

– Нет, извините, – блеет Машка.

Максим, качая головой, продолжает:

– Сразу хочу сообщить, что я здесь надолго. Пока мы не достигнем устойчивых результатов, вам придётся лицезреть моё лицо. Моими специалистами будет проведена оценка квалификации каждого сотрудника. Те, кто продемонстрирует высокий уровень профессионализма, могут не волноваться за своё место. Однако те, кто пока не оправдал себя, столкнутся с необходимостью пересмотреть свои цели и приоритеты.

Какая прелесть!

– О да, «пересмотреть цели» – лучшее оправдание для того, чтобы вышвырнуть сотрудника, – шепчет Маша мне на ухо, но её тон больше тревожный, чем насмешливый.

Максим тем временем продолжает выдавать наборы канцеляризмов, смысл которых я уже почти не улавливаю.

– Нам необходимо сократить издержки и устранить структурные несоответствия. Компания нуждается в том, чтобы каждый сотрудник был максимально полезен. Если кто-то не соответствует ожиданиям, то, к сожалению, время его сотрудничества с нами подойдёт к логическому завершению. Это не просто реорганизация – это перераспределение ресурсов для достижения оптимальной эффективности.

Ну что ж, по крайней мере, он нас не убьёт, а только вежливо выставит за дверь.

Это определённо радует.

– Ничего не понятно, – Машка почти кипит. – Уволят нас или нет?

– Сама не знаю, – мрачно отвечаю, нервно постукивая ногтями по подлокотнику кресла. – Но с этим перераспределением ресурсов мне теперь страшно за нашу кофемашину!

Максим со своим холодным деловым тоном и видом мраморной статуи определенно не думает о том, что у нас тут люди, а не роботы!

На минуту мне даже становится смешно от всей этой ситуации: как он может так спокойно вещать о сокращениях и оптимизациях, будто мы все – просто циферки в статистике?

Максим делает еще одну многозначительную паузу, бросая взгляд на задний ряд. Я неловко ёжусь, но он лишь скользит глазами по залу, а потом продолжает свою пламенную речь.

В какой-то момент, когда он в очередной раз говорит про эффективное управление трудовыми ресурсами, я просто не выдерживаю.

Резко встаю с кресла, привлекая к себе всеобщее внимание.

– Сядь, дура! – Тянет Машка за рукав пиджака.

Максим моментально вычленяет меня из толпы.

С почти слышимым металлическим лязгом наши прямые взгляды встречаются в воздухе, подобно боевому орудию.

– У вас есть вопросы? – Делает словесный выпад, словно взмахивает рапирой.

Фыркаю, чуть закатив глаза.

– Никак нет.

– В таком случае, прошу занять своё место, я ещё не закончил.

– Я просто решила пересмотреть свои цели и приоритеты прямо сейчас, – парирую.

– Правда? – Взлетает с сарказмом его густая бровь. – И что же вы надумали?

– Я не стану дожидаться, пока меня обсчитают, словно функцию. Я уволюсь прямо сейчас.

– Аксёнова, сядь! – Шипит на меня Виктор Палыч, но я лишь пожимаю плечами.

Да, я – огонь по характеру. Еще и овен по знаку зодиака. В общем, та ещё гремучая смесь! Воспламеняюсь даже от неосторожно брошенной искры, и частенько иду на поводу у эмоций.

Но я – это я. И я не позволю этому козлу снова выбросить меня, словно ненужный мусор.

Медленно проползаю через ряд к выходу, но железный голос Куравина заставляет меня врезаться каблуками в пол.

– Фамилия.

– Моя? – Оторопело моргаю от его приказного тона.

– Свою я знаю.

Ах, ты, гад ползучий!

Я родила от тебя дочь, а ты спрашиваешь мою фамилию?!

И от иронии, с которой судьба залепила мне пощёчину, хочется рассмеяться в голос.

– Аксёнова, – выдавливаю сквозь зубы, и наш безмолвный поединок на ножах продолжается.

– Аксёнова, в мой кабинет, – чеканит Максим, окатывая меня взглядом, словно ушатом ледяной воды. – Немедленно!

Что ж…

Туше!

Глава 4

Алиса.

Передо мной маячит широкая спина Куравина. Чёткие шаги, уверенная осанка и непоколебимая решимость каждого его движения невольно наталкивают меня на мысли о том, что идём мы не на беседу, а прямиком на эшафот.

– Алиса! – Виктор Палыч догоняет и хватает меня за локоть, вынуждая остановиться.

Максим с гримасой недовольства оборачивается.

– Максим Игоревич, я на пару слов украду у вас свою сотрудницу, – оправдывается босс, нервно потея. Оттаскивает меня за ближайший угол.

Ну, понеслась!

Начнётся сейчас отповедь в духе «ну что то ты творишь, Аксёнова»…

– Ну что ты творишь, Аксёнова? – Шипит Виктор Палыч с таким отчаянием, словно я собралась подписать себе смертный приговор. – Тебе работа не нужна?!

– Такая – нет.

– Сдурела? И куда ты пойдёшь?

– На этом издательстве свет клином не сошёлся. А работать на Куравина я не собираюсь.

– Дурость какая! С чего вдруг?

– Характерами не сойдёмся.

– Аксёнова,