– Да тут вроде проверяли недавно, – бросаю как бы между делом. – Месяца три назад. Все бумажки перевернули. Ничего не нашли. Что еще искать?

– Ошибки. Они всегда есть. Просто не все умеют их находить.

– А вы, значит, умеете? – тихо сглатываю. Походу, жопная чуйка меня не подвела.

– Всегда нахожу!

Красавица улыбается. Уверенно, как отличница, которая угробит здоровье, но сдаст любой экзамен на десятку.

– Ну... Вы это... Тогда работайте.

Ретируюсь в коридор и жестом сразу же подзываю к себе Костю.

– Шеф, ты прости, что я... не сказал, кто ты, – вяло оправдывается заместитель. – Если нужно, я могу сейчас ей все...

– Стоять! – хватаю этого гения за руку.

– Случилось что? – Умный. Сразу смекает.

– Все плохо, – перехожу к делу. – Мы в заднице!

– Не понял...

– Она здесь не для красоты, – перевожу на человеческий. – Ее рыть прислали.

– Так мы столько бабок этим аудиторам слили... – Костя расслабляет галстук.

– Я тоже думал, что бабки за это. Но... – оглядываюсь на дверь. Напряженно думаю. Потом резко выдаю: – Готовь всех. Через двадцать минут – выезд. База. Корпоратив.

– А аудитор? – роняет челюсть Костян.

– Берём с собой. Устроим рабочую выездную сессию. Пусть подышит свежим воздухом, глотнет чего-нибудь, расслабится. А бухгалтеры пока пусть здесь пошуршат.

Глава 4. Безопасность при использовании

Гордей

– Понял. Принял. Разрешите исполнять?

По фейсу моего зама расплывается блядская улыбка.

Не нужно уметь читать мысли, чтобы понять, как сильно раскаталась его губа. Небось, уже трахает в фантазиях новую аудиторшу. За мой счет. На моем корпоративе.

Ничего святого у мужика!

– Жену прихвати! – кидаю ему в спину. – Можем задержаться на ночевку. Опять телефон оборвет.

Возвращаю этого бойца эротического фронта с небес на землю.

Возможно, жестоко. Однозначно, никакой солидарности. Но хрен я позволю кому-то мять свою аудиторшу.

– А что у вас здесь происходит? – словно почувствовала, что мы ее поделили, Настенька высовывает милое личико в коридор.

– Да тут... Корпоратив у нас сегодня. Загородный. Согласовывали.

– Вы? – хлопает ресничками.

– Начальство согласовывало. А я так. – Снова тру лапы о комбинезон.

Удачно я, однако, решил лично под Скайлайн слазить. Две недели моя гоночная тачка стояла колом. А сегодня как приспичило.

– Ну, тогда... Приятно отдохнуть.

Настенька приспускает очки и задерживается взглядом на моей груди.

Там, вроде бы, все чисто. Ни грязи, ни крестов до пупа, как у некоторых моих коллег по бизнесу. Только комбез, и под ним тушка. Все сто девяносто сантиметров. С кубиками, плечами и прочим мужским фаршем размера XXL.

– Вам тоже! – залипаю на ее больших голубых глазах. Охрененные! Как у игрушечной ляльки.

– Простите... – приподнимает брови.

– Все сотрудники участвуют. Вас тоже придётся взять.

– Э-э... У меня аудит. Я никуда не еду.

– Тогда боюсь, вы останетесь наедине с охраной и пустым офисом. Начальство даже компьютеры сказало забрать. Чтобы бухгалтерия при необходимости на природе могла дебет с кредитом свести.

– Ну и самодуры у вас в руководстве.

– Ага. Сатрапы и деспоты, – сочувственно киваю. – Живем, как при крепостном праве.

– Точно! – кивает. – И долго продлится… этот… «выезд»?

– До вечера. Или пока не наладят командный дух.

– А документы... Их тоже увезут? Или только технику?

– Всё с собой. И бухгалтеров. И бумаги. И даже кафе полным составом. С сэндвичами и салатами.

– А если я откажусь? – Настенька теряется еще сильнее. – У меня с собой ни подходящей одежды, ни обуви, – взглядом указывает на туфли. Красивые. Со шпильками, как я люблю.

– Главное – не форма. Главное – участие, – подмигиваю я своей головной боли, и пока никто из подчиненных не рявкнул рядом «Гордей Николаевич», сваливаю с места преступления.

***

Настя

Утренний яркий свет безжалостно бьет по глазам. Но просыпаюсь я не от него.

Запах.

Свежий, хвойный, с нотками шашлыков, костра и чего-то… мужского. Без пошлости – кожа и шампунь.

Так бы и вдыхала полной грудью. Долго-долго.

В городе такого запаха не бывает. Там в пробках иногда и окно в машине открыть страшно. А в моей квартире возле оживленного перекрестка – тем более.

Следом за запахом приходят воспоминания.

Новый заказ. Красивый автосалон с дорогими иномарками. Экстренные сборы... Поездка за город!

Четко помню, как требовала выдать мне документы, как кто-то пролил на ноутбук стакан глинтвейна, и как поздним вечером я смирилась с участью и выбралась из своей комнатки к костру.

От этого воспоминания по телу ползет приятная дрожь.

Уже и не помню, когда я в последний раз отдыхала. После предательства Дениса во мне будто что-то сломалось. Не хотелось никуда. Не интересовал никто. Похудела так, что любимые джинсы с попы начали слетать.

Сплошные...

Хочу сказать себе «проблемы», но в этот же момент с ужасом осознаю, что лежу не одна.

В попу упирается что-то теплое и упругое. По ощущениям – длиной сантиметров восемнадцать. А на моем бедре лежит рука.

Чужая!

Намного больше, чем рука бывшего.

Мощная. С бугристыми мышцами, ручейками вен и длинными пальцами.

– Твою мать... – шепчу еле слышно. И мозг, наконец, включается.

Извилины горят от напряжения, а перед глазами пролетают последние мгновения вечера: костер, музыка, грустные глаза заместителя директора, злосчастный глинтвейн и... Обнимашки. Уютные, горячие, обещающие...

На мыслях об обнимашках я резко разворачиваюсь.

– Доброе утро, – вещает хрипловатым голосом тот самый владелец руки, сантиметров и запаха.

Местный автослесарь. Или электрик. Или... кто-то из технического персонала. Впрочем, с таким телом он может быть хоть космонавтом.

– Было добрым. – Тяну на себя все одеяло. – Что вы здесь делаете?

В панике напрягаю булки, пытаясь понять – я в трусах или совсем голая.

– Эм... – Космонавт перекатывается на спину. Потягивается... мощно! Как лев! И с убийственно-сексуальной улыбкой снова поворачивается ко мне. – Собственно... Это моя комната.

– Ваша?

Взгляд останавливается на колючих щеках. С ямочками.

Мурашки, которые уже пару минут носятся у меня по телу, вдруг притормаживают и становятся в стойку.

Это самая большая спальня во всем комплексе. Больше точно нет, мне вчера здесь целую экскурсию устроили. А космонавт...

Он ведь так и не сказал, как его зовут. Я не знаю ни профессии,